Изучение римской императорской армии в отечественной историографии

В отечественной науке по сравнению с зарубежной изучению армии и военной истории императорского Рима уделялось явно незначительное внимание¹²⁸. Достаточно сказать, что вплоть до самого последнего времени на русском языке не было опубликовано ни одной монографии, в которой специально рассматривалась бы военная организация Ранней империи. И хотя в 1980-1990-е гг. ситуация начала существенно меняться в лучшую сторону, все равно количество качественных и интересных исследований, относящихся к проблемам традиций, идеологии и ментальности римской армии, остается минимальным.

Начало научного изучения римской императорской армии в России связано с именем Ю. А. Кулаковского, учившегося в Германии у Т. Моммзена. В ряде его очерков, написанных в конце XIX — начале XX в., обращают на себя внимание высокий уровень интерпретации эпиграфического материала в связи с исследованием конкретных проблем ветеранского землевладения, а также аргументированное обоснование тезиса о важнейшей роли армии в развитии римской государственности¹²⁹. По сути дела, Ю. А. Кулаковский одним из первых в мировой науке поставил проблему социальной и государственно-политической роли армии в Римской империи.

Однако затем эта проблематика на несколько десятилетий фактически выпала из поля зрения отечественных антиковедов. В советской марксистской историографии специальных исследований по императорской армии не появлялось до второй половины 1940-х гг. В довоенный период имеются только отдельные, высказанные в работах общего характера суждения о социально-политической роли армии в Римской империи. Из общих трудов послевоенного времени следует отметить работы Н. А. Машкина. Рассматривая становление Принципата, он высказал ряд интересных, хотя и не бесспорных, мнений о политической роли армии в последние годы Республики и о преобразованиях, проведенных Августом в военной организации. По заключению автора, Августу не удалось достичь одной из главных целей своей военной реформы — преодолеть чрезмерную корпоративность солдат, которая особенно развилась в годы гражданских войн и позволяла войскам в некоторых случаях диктовать свою волю высшим командирам, и это сказывалось и в последующие периоды истории Империи, в событиях 68-69 гг. и годы правления «солдатских императоров»¹³⁰. Н. А. Машкин полагал также, что не имеет особого значения вопрос о том, из каких слоев общества комплектовались контингенты регулярных и вспомогательных войск, ибо служба в армии с ее корпоративным духом и обособленной жизнью в условиях строгой дисциплины, отрывая людей от того общественного слоя, из которого они вышли, превращала их в деклассированных ландскнехтов¹³¹. Аналогичную характеристику давал исследователь и солдатам эпохи позднего Принципата и кризиса III в. ¹³². Эту оценку обоснованно подвергла критике Е. М. Штаерман, которая полагала, что в классовом обществе армия всегда является орудием определенного класса и что солдаты и ветераны по своему социально-экономическому положению, по своим реальным интересам и идеологии сближались с определенными социальными группами и классами, в частности с муниципальными кругами¹³³. Во взглядах Е. М. Штаерман, развитых ею в книге о кризисе рабовладельческого строя в западных провинциях Империи и в ряде других работ, следует отметить обоснованное стремление, не упрощая сложность исторических феноменов, выявить политические интересы армейских кругов, место солдат в социальной структуре римского общества и особенности их идеологии, отношение к армии в социально-политических программах различных общественных групп имперского общества¹³⁴. Однако мнение автора о близости или даже единстве политических и идеологических позиций армии и муниципальных кругов в период Ранней империи не представляется достаточно убедительным, поскольку такой вывод является следствием недооценки специфической корпоративности императорской армии и своеобразия воинской ментальности. Отдельные замечания о религиозных культах и идеологии армии были высказаны Е. М. Штаерман в ее работах, посвященных истории римской религии, и также заслуживают внимания¹³⁵.

В литературе 1940-1950-х гг. исследования по истории римской армии очень немногочисленны. Можно назвать только общие труды по военной истории А. А. Строкова и Е. А. Разина, в которых прослеживаются основные этапы эволюции военной организации Рима (а в книге Разина, которая первым изданием вышла еще до войны, рассмотрена также военно-теоретическая литература античного времени)¹³⁶, и интересные очерки О. В. Кудрявцева, посвященные значению дунайских легионов в истории Римской империи II в. н. э.¹³⁷ Отметим также работу Е. А. Скрипелева, которая до самого недавнего времени оставалась единственным в отечественной науке исследованием по римскому военному праву, но посвящена она ранним (до III в. до н. э.) этапам развития военно-правовых установлений Рима и не касается императорского времени¹³⁸.

В последующие десятилетия в изучении римской военной организации преимущественное внимание уделялось республиканской эпохе. Интересные подходы к оценке роли армии осуществил в своих работах С. Л. Утченко, исследуя социальный и политический кризис Римской республики. В статье о римской армии I в. до н. э. он отмечал, что после военных реформ Мария и особенно в результате Союзнической войны социальный состав римского войска существенным образом изменяется, солдаты оказываются теперь людьми не связанными с полисной формой собственности, и поэтому возникавшие на ее основе политические и идеологические надстройки не могли иметь для них какого-то непререкаемого значения, так что их нетрудно было «перевоспитать» в духе совершенно иных ценностей — профессиональной солдатской чести, личной преданности императору и т. п.¹³⁹

Государственно-правовые и политические аспекты военной организации республиканского Рима стали предметом многочисленных работ А. В. Игнатенко, в которых прослеживается историческая эволюция армии как ведущего элемента римского государства с точки зрения принципов комплектования, организации высшего военного командования и т. д., рассматривается ее роль на отдельных этапах социально-политической истории Республики¹⁴⁰, а также в период кризиса III в. в Римской империи¹⁴¹. Один из признаков качественно нового состояния римской армии в период кризиса Республики автор видит в появлении у солдат особых профессионально-корпоративных интересов, которые зачастую определяли политические требования и поведение легионов. В силу своей историко-правовой направленности исследования А. В. Игнатенко, однако, никак не касаются собственно ментальных сторон эволюции римской армии и в недостаточной степени учитывают конкретный социально-исторический контекст.

Ряд проблем, связанных с процессом становления постоянной армии в Римской республике конца III и II в. до н. э., был на достаточно высоком для своего времени уровне рассмотрен в статьях и диссертации эстонского историка М. Тянавы, который показал, что начало этого процесса можно отнести к периоду II Пунической войны¹⁴².

Военно-политическая история Рима в конце Республики и в правление Октавиана Августа является предметом содержательных исследований В. Н. Парфенова. Начав с изучения социально-политической роли армии во времена Цезаря и первого триумвирата¹⁴³, он обратился затем к проблемам военной политики Августа. Наряду с интересной трактовкой многих военно-исторических эпизодов и персонажей эпохи раннего Принципата несомненным достоинством предлагаемого автором подхода является то, что впервые в отечественной литературе преобразования в армии, осуществленные первым принцепсом, рассматриваются в единстве и взаимообусловленности с его внешнеполитической стратегией и изменениями в составе правящей элиты¹⁴⁴. Без учета этих факторов действительно нельзя правильно оценить ни характер военной системы Принципата, ни ту роль, которую, по замыслам Августа, должна была играть армия в «восстановленной республике». Однако, поскольку главное внимание исследователя сосредоточено все же на внешней политике, внутриполитическая роль армии, хотя и признается Парфеновым¹⁴⁵, подробно не рассматривается, не прослеживаются специально изменения в солдатской ментальности, не акцентируется также соотношение традиционных установок и новаций в созданной Августом военной организации.

Данные аспекты не стали предметом отдельного, целенаправленного исследовательского интереса и в тех современных работах, которые посвящены различным сторонам военной организации Ранней империи. Тем не менее в исследованиях последних десятилетий можно констатировать существенное расширение проблематики и достижение определенных интересных результатов. Так, некоторые вопросы, касающиеся взаимоотношений императоров и войска при Юлиях — Клавдиях, принципов комплектования армии и условий службы, были рассмотрены в серии статей Л. В. Болтинской¹⁴⁶. Место армии в политической системе и обществе эпохи становления Принципата стало предметом исследований Т. П. Евсеенко, который сосредоточил внимание на политико-правовом и социально-политическом аспектах военных реформ Августа¹⁴⁷. Отметим также его статью, специально посвященную отношениям армии и общества в период Ранней империи¹⁴⁸. Но в этой работе, написанной скорее в виде общего очерка, пожалуй, заслуживает внимания только вывод о том, что призыв в легионы со сложившимися корпоративно-профессиональными традициями не уничтожал психологической связи новобранца с гражданским обществом. Этому, по мысли Евсеенко, способствовало сохранение многих полисно-республиканских традиций как в обществе в целом, так и во внутрикорпоративной жизни армии (в частности, института воинской сходки). Итогом исследований автора стала монография, в которой военная организация рассматривается как фактор государственного строительства в эпоху Поздней республики и раннего Принципата¹⁴⁹. Но по большому счету эта работа не соответствует современному научному уровню. В ней не в полной мере учитываются все имеющиеся источники; автор недостаточно знаком с новейшими исследованиями и дискуссиями по теме (например, никак не касается вопроса о войсковой клиентеле), и некоторые его мнения звучат, по меньшей мере, спорно (например, о том, что легионы представляли собой атомизированные образования, внутренне ничем не связанные, что солдаты императорской армии были наемниками-добровольцами, лишенными внутренних связей и высоких моральных качеств; при этом утверждается, что в вооруженные силы переносились общественные отношения и социально-психологические черты, которые сохранялись еще в муниципальной общине времен Ранней империи, а именно: круговая порука и взаимная ответственность, привычка к коллективному решению общих дел).

Положение и социальная роль ветеранов римской армии исследовались и позже, главным образом на конкретных материалах отдельных провинций¹⁵⁰. Можно выделить работы Ю. К. Колосовской, отличающиеся тщательным анализом эпиграфических источников и взвешенностью выводов¹⁵¹. Надо сказать, что начиная с 1950-х гг. в отечественной науке заметно расширились исследования провинций Римской империи и в посвященных им работах с той или степенью подробности и основательности затрагивались некоторые важные вопросы социальной, политической и культурной роли армии¹⁵². Появились также произведения, в которых специально рассматриваются религиозная жизнь солдат в отдельных провинциях¹⁵³, а также военные кампании периода Империи¹⁵⁴. Весомый вклад в изучение роли военных в бюрократическом аппарате Империи во II-III вв. внесли работы А. Л. Смышляева, показавшего на основе тщательного анализа источников усиление роли армии в государственно-административном аппарате¹⁵⁵.

Свидетельством оживления в последние годы интереса к армии раннего Принципата стало появление ряда исследований, в которых рассматривается ее роль в политических событиях и процессах. Впервые специальное внимание было уделено преторианской гвардии¹⁵⁶. Однако сколько-нибудь оригинальных суждений и подходов в большинстве из имеющихся по данной теме работ не обнаруживается.

С начала 1990-х гг. различные сюжеты и аспекты социальной истории императорской армии плодотворно и на достаточно высоком уровне разрабатываются А. В. Колобовым. Впервые в отечественной историографии он обратился к изучению многих тем: семейного положения римских легионеров и экономической деятельности армии в пограничных провинциях¹⁵⁷, римских боевых наград и военных штандартов, социальной структуры и роли командного состава легионов¹⁵⁸. Анализировались им также различные проблемы религиозных культов и идеологии солдат императорской армии¹⁵⁹ и некоторые другие сюжеты¹⁶⁰. Итогом этих исследований стала небольшая книжка, написанная как учебное пособие по спецкурсу. Посвященная достаточно широкому кругу вопросов (социальному составу легионов, их повседневной деятельности и быту, религиозным представлениям и культам, праздникам и наградам, месту легионеров и ветеранов в имперском обществе), она фактически стала первой в российской науке монографией об армии императорского Рима¹⁶¹. Однако этот первый опыт нельзя признать в полной мере удачным, т. к. работа не лишена серьезных погрешностей и скорее только намечает важные проблемы и подходы к их трактовке, нежели дает по-настоящему глубокое их освещение¹⁶².

Среди новейших произведений, в которых поднимается тема воинской идеологии и ментальности в эпоху раннего Принципата, новизной подхода и проблематики обращают на себя внимание исследования М. Г. Абрамзона и А. А. Шаблина. Первый подробно рассмотрел отражение в монетной пропаганде системы воинских ценностей и культов, роли императора как военного лидера и его взаимоотношений с армией¹⁶³. И хотя его работы далеко не бесспорны в отдельных суждениях и не всегда корректны в трактовке некоторых монетных легенд и изображений, в соотнесении их свидетельств с данными литературных и других источников, они все же полезны систематизацией важного нумизматического материала и выявлением определенных приоритетов политики императоров в отношении армии¹⁶⁴. В работах А. А. Шаблина¹⁶⁵ рассматривается повседневная жизнь римских солдат и ветеранов в Рейнской области и ставится очень интересная проблема — отражение самооценки и самосознания римских военных в оставленных ими надписях и скульптурных изображениях.

Названными исследованиями, по существу, исчерпывается современная российская историография римской армии времен Поздней республики и Ранней империи¹⁶⁶. Однако для нашей темы большой интерес представляют также те работы, в которых исследуются военные институты и политическая роль армии в раннереспубликанский и позднеримский периоды. Так, для понимания истоков римских военных традиций и установлений очень важны многие наблюдения и выводы, сделанные В. Н. Токмаковым, который в последние годы плодотворно занимается изучением военной организации Рима в эпоху Ранней республики, подчеркивая органическую взаимосвязь военных, сакральных и социально-политических факторов в становлении ранней римской государственности¹⁶⁷. Для нас особенно важны его исследования, посвященные сакральным и правовым аспектам воинской присяги и дисциплины, а также тем религиозным ритуалам и жреческим коллегиям, которые были связаны со сферой военной деятельности римской общины¹⁶⁸. Отметим также его небольшую работу, в которой, как и в статье И. Л. Маяк, ставится проблема воинского воспитания в раннем Риме¹⁶⁹. Проблема военного обучения представителей элиты в эпоху Империи, также заслуживающая самого пристального внимания, была поднята в статье С. М. Перевалова¹⁷⁰. Из исследований армии позднеримского и ранневизантийского времени следует выделить работы Е. П. Глушанина, в которых рассматриваются различные аспекты военного мятежа в IV в., процесс формирования и особенности военной знати в позднеантичную и ранневизантийскую эпохи¹⁷¹. Сопоставление ряда моментов, отмеченных исследователем на позднеримском материале, с феноменами, относящимися к роли армии и положению высших военачальников в период Ранней империи, может оказаться, на наш взгляд, очень продуктивным для изучения римских военных традиций и соответствующих ментально-идеологических представлений в исторической ретроспективе.

Подводя итог, необходимо констатировать, что в современном российском антиковедении, несмотря на ряд весомых достижений и наметившийся в последние годы перелом в изучении императорской армии, ее исследование отнюдь не стало одним из магистральных историографических направлений, а комплекс проблем, связанных с духовными факторами в развитии римской военной организации, все еще остается на периферии научного интереса. Многие темы и вопросы даже не ставились в отечественной научной литературе. Эти лакуны выглядят особенно удручающими в сравнении с неоспоримыми достижениями и новейшими тенденциями мировой историографии, и одна из главных задач настоящей работы состоит в том, чтобы по мере возможности преодолеть существующий разрыв в уровнях развития отечественной и зарубежной науки.

¹²⁸ Положение дел здесь лишь немногим лучше, нежели в области изучения древнегреческого военного дела. Общую характеристику отечественной историографии по проблемам античной военной истории см.: Нефедкин А. К. Изучение античного военного искусства в российской историографии: историографический обзор // Studia historica. Vol. III. M., 2003. С. 134-148.
¹²⁹ Кулаковский Ю. Ргаепиа тНШае в связи с вопросом о наделе ветеранов землею // ЖМНП. 1880. № 7. Июль. С. 265-280; он же. Надел ветеранов землей и военные поселения в Римской империи. Эпиграфическое исследование Юлиана Кулаковского // Киевские университетские известия. 1881. № 9 (отдельный оттиск); он же. Армия в Римской империи: Реферат. Киев, 1884; он же. Римское государство и его армия в их взаимоотношении и историческом развитии: Публичная лекция. Киев, 1909; он же. Римское государство и его армия в их взаимоотношении и историческом развитии // Военный сб. СПб., 1909. №8.
¹³⁰ Машкин Н. А. Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность. М.; Л., 1949. С. 510 сл.
¹³¹ Там же. С. 512. Ср.: Он же. История Рима. М., 1949. С. 518. Оценка солдат императорского времени как ландскнехтов восходит к Ф. Энгельсу.
¹³² Машкин Н. А. История Рима... С 518.
¹³³ Штаерман Е. М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957. С. 12-13; она же. О классовой структуре римского общества // ВДИ. 1969. № 4. С. 56-57.
¹³⁴ Штаерман Е. М. Кризис рабовладельческого строя... С. 258 сл.; 299 сл.; 317 сл.; она же. Этнический и социальный состав римского войска на Дунае // ВДИ. 1946. № 3. С. 256-266; она же. К вопросу о крестьянстве в западных провинциях Римской империи // ВДИ. 1952. № 2. С. 100-121.
¹³⁵ Штаерман Е. М. Мораль и религия угнетенных классов Римской империи (Италия и западные провинции). М., 1961; она же. Социальные основы религии Древнего Рима. М, 1987.
¹³⁶ Строков А. А. История военного искусства. Рабовладельческое и феодальное общество. М., 1955; Разин Е. А. История военного искусства. Т. 1. 2-е изд. М., 1955.
¹³⁷ Кудрявцев О. В. Исследования по истории балкано-дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории. М., 1957. С. 145-254.
¹³⁸ Скрипелев Е. А. К постановке проблем военного права древнего Рима // Тр. Воен.-юр. Академии Советской Армии. 1949. Вып. 10. С. 104-185. Эта статья представляет собой изложение основных результатов диссертационного исследования автора: Скрипелев В. А. Военное право Древнего Рима в VI — III вв. до н. э.: Дис. ... канд. юр. наук. М., 1948.
¹³⁹ Утченко С. Л. Римская армия в I в. до н. э. // ВДИ. 1962. № 4. С. 30-47. Эта статья легла в основу главы «Социально-политическая роль армии в I в. до н. э.» в его монографии: Кризис и падение Римской республики. М., 1965.
¹⁴⁰ Игнатенко А. В. Обострение политической борьбы в Риме в годы Югуртинской войны и военная реформа Гая Мария // Уч. зап. Хабаров, пед. ин-та. 1958. Т. 3. С. 162-194; она же. Борьба за войско в Римском государстве в 44 г. до н. э. // Уч. зап. Хабаров. пед. ин-та. 1961. Т. 6. С. 145-161; она же. Политическая роль армии в Риме в период республики // Сб. науч. тр. Свердлов, юр. ин-та. Вып. 23. Свердловск, 1973. С. 9-30; она же. К вопросу о кризисе староримской военной системы // Сб. уч. тр. Свердлов, гос. юр. ин-та. Вып. 34. Свердловск, 1974. С. 174-180; она же. К вопросу о политической роли армии в Риме в период ранней республики // Науч. тр. Свердлов, юр. ин-та. Вып. 44. Свердловск, 1975. С. 147-167; она же. Армия в государственном механизме рабовладельческого Рима эпохи Республики. Историко-правовое исследование. Свердловск, 1976; она же. Армия и политический режим в Риме (вторая половина I в. до н. э.) // Сб. уч. тр. Свердлов, юр. ин-т. Вып. 56. Свердловск, 1976; она же. Древний Рим: От военной демократии к военной диктатуре. Свердловск, 1988.
¹⁴¹ Игнатенко А. В. Армия в Риме в период кризиса III в. (Политическая роль армии и изменение ее организационно-правовых основ) // Правовые идеи и государственные учреждения. Свердловск, 1980. С. 20-32.
¹⁴² Тянава М. К вопросу о возникновении постоянной армии в Римской республике // Тр. кафедры всеобщей истории Тартуского ун-та. 1970. № 1. С. 50-75; он же. О наборе солдат в Римской республике (II в. до н. э.) // Там же. С. 76-92; он же. Военная организация Римской республики (до реформы Мария): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тарту, 1974; он же. О возникновении солдатского профессионализма в Риме // Учен, записки Тартуского гос. ун-та. 1977. Вып. 416. № 2. С. 43-56; он же. К вопросу об изменении социального состава римской армии (II в. до н. э.) // Там же. С. 58-73.
¹⁴³ Парфенов В. И. Профессионализация римской армии и галльские войны Цезаря // AMA. Вып. 2. Саратов, 1974. С. 72-89; он же. Последняя армия Римской республики // ВДИ. 1983. № 3. С. 53 — 65; он же. Социально-политическая роль римской армии (44 — 31 гг. до н. э.): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1983.
¹⁴⁴ Парфенов В. Н. Военные реформы Августа (некоторые аспекты) // X авторско-читательская конференция «Вестника древней истории» АН СССР: Тез. докл. М., 1987. С. 141-142; он же. К оценке военных реформ Августа // AMA. Вып. 7. Саратов, 1990. С. 65-76; он же. Принципат Августа: армия и внешняя политика. Саратов, 1994. Деп. в ИНИОН РАН 24. 01. 94, № 48859; он же. Ранний принципат: военно-политический аспект: Автореф. дис.... докт. ист. наук. Саратов, 1995; он же. Римский «генералитет» времени второго триумвирата и принципата Августа (некоторые наблюдения) // Античный мир и мы: Мат-лы и тез. конф. 6-7 апреля 1995 года. Вып. 2. Саратов, 1996. С. 41-47; он же. «Квинтилий Вар, верни легионы!» (финал одной военной карьеры) // Воен.-ист. исследования в Поволжье: Сб. науч. тр. Вып. 1. Саратов, 1997; он же. Тиберий, Германик и Германия // Воен.-ист. исследования в Поволжье: Сб. науч. тр. Вып. 2. Саратов, 1997. С. 10-24; он же. Германские войны Августа: активная оборона или рывок к мировому господству // Воен.-ист. исследования в Поволжье: Сб. науч. тр. Вып. 3. Ч. 1. Саратов, 1998. С. 20-30; он же. Император Цезарь Август: Армия. Война. Политика. СПб., 2001; он же. Император Домициан как военный лидер. К постановке проблемы // Историки в поисках новых смыслов: Сб. науч. статей и сообщений Всерос. науч. конф., посвященной 90-летию со дня рождения проф. А. С. Шофмана и 60-летию со дня рождения проф. В. Д. Жигунина. Казань, 2003. С. 255-265.
¹⁴⁵ Парфенов В. И. Император Цезарь Август... С. 24.
¹⁴⁶ Болтинская Л. В. Выступление паннонского и германского легионов в период правления Тиберия // Из истории Древнего мира и Средних веков. Красноярск, 1967. С. 31-43; она же. К вопросу о путях укрепления римской армии при Юлиях — Клавдиях // Вопросы всеобщей истории. Вып. 3. Красноярск, 1973. С. 3-17; она же. К вопросу о принципах комплектования римской армии при Юлиях — Клавдиях (по военным дипломам) // Там же. С. 18-22; она же. Положение солдат римских легионов в период правления династии Юлиев — Клавдиев // Вопросы всеобщей истории. Вып. 4. Красноярск, 1973. С. 3-26; она же. Положение солдат римских легионов в период правления династии Юлиев — Клавдиев // Социально-экономические проблемы истории Древнего мира и Средних веков. Красноярск, 1977. С. 3-17.
¹⁴⁷ Евсеенко Т. П. Военная реформа Октавиана Августа: (социально-политический аспект). Свердловск, 1986. Деп. в ИНИОН АН СССР, № 25705; он же. Об эффективности военной реформы Октавиана Августа // Политическая организация и правовые системы за рубежом: история и современность. Свердловск, 1987. С. 48-54; он же. Армия в древнеримской политической системе эпохи становления принципата. Автореф. дис.... канд. юр. наук. Свердловск, 1988.
¹⁴⁸ Евсеенко Т. П. Армия и общество в Римской империи эпохи раннего принципата // Вестник Удмурт, ун-та. 1992. № 5. С. 17-26.
¹⁴⁹ Евсеенко Т. П. Военный фактор в государственном строительстве Римской империи эпохи раннего принципата. Ижевск, 2001.
¹⁵⁰ Кудрявцева Т. В. Ветеранское землевладение в Древнем Риме в I в. до н. э. // Вестник ЛГУ. Сер. История, языкознание, литературоведение. 1990. Вып. 1. С. 95-98; Кадеев В. И., Мартемьянов А. П. О ветеранах римской армии в Нижней Мезии и Фракии в первых веках н. э. // АМА. Вып. 7. 1990. С. 77-86; Евтушенко А. А. Роль ветеранов в романизации Дакии // Политика и идеология в древнем мире: Межвуз. сб. науч. тр. М., 1993. С. 95-103; Рубцов С. М. Ветераны римской армии и античный город в Мезии в I — III вв. н. э. // Идеология и политика в античной и средневековой истории. Барнаул, 1995. С. 46-56; Kolobow A. W. Weterani legionowi w Dalmacji w I wieku po Chrystusie // Scripta minora. III. Aetas imperatoria. Poznan, 1999. S. 317-335.
¹⁵¹ Колосовская Ю. К. Ветеранское землевладение в Паннонии // ВДИ. 1963. № 4. С.96-115; она же. К вопросу о социальной структуре римского общества I — III вв. (collegia veteranorum) 11 ВДИ. 1969. № 4. С. 122-129.
¹⁵² Кругликова И. Т. Дакия в эпоху римской оккупации. М., 1955; Златковская Т. Д. Мёзия в I и II веках нашей эры. (К истории Нижнего Дуная в римское время). М., 1951; Колосовская Ю. К Паннония в I-III веках. М., 1973; она же. Римский провинциальный город, его идеология и культура // Культура древнего Рима: В 2 т. Т. 2. М., 1985. С. 167-257; Садовская М. С. Дислокация и этнический состав римских войск на территории вала Адриана в Британии (по данным эпиграфики) // ИИАО. 1975; она же. IX Испанский легион в Британии // ИИАО. 1979. С. С. 65-85; она же. Культ императора в римской Британии // Страны Средиземноморья в античную и средневековую эпохи. Горький, 1985. С. 69-95; она же. Римский форт Виндоланда...; она же. Римская колония Камуло-дун. К вопросу о романизации Британии в I в. н. э. // ИИАО. 1991. С. 75-85; Рубцов С. М. Римская провинция Мёзия (Верхняя и Нижняя) в I-III вв. н. э. (Военно-политический аспект): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1988; он же. Младший командный состав римской армии в Мёзии в I — III вв. н. э. // ВИ. 1987. № 7. С. 162-163.
¹⁵³ Соловьянов Н. И. Религиозная жизнь римской армии в Нижней Мёзии и Фракии в I — III вв. н. э. М., 1985. Деп. в ИНИОН АН СССР, № 23749; он же. О культах римской армии в Нижней Мёзии и Фракии в I-III вв. н. э. // Проблемы идеологии и культуры в раннеклассовых формациях. М., 1986. С. 45-62; он же. Культы римской армии в Нижней Мёзии и Фракии: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1986; Рубцов С. М. О культах римской армии в Верхней Мёзии во II-III вв. н. э. // Социальная структура и идеология античности и раннего средневековья. Барнаул, 1989.
¹⁵⁴ Колосовская Ю. К. Рим и мир племен на Дунае. I — IV вв. н. э. М., 2000; Рубцов С. М. Дакийские войны императора Траяна (101-103, 105-106 гг. н. э.) // Науч.-метод. сб. кафедры всеобщей истории БГПУ. Барнаул, 1999. С. 11-28; он же. Легионы Рима на Нижнем Дунае: военная история римско-дакийских войн (конец I — начало II в. н. э.). СПб., 2003; он же. Дакийские войны императора Флавия Домициана // Науч.-метод. сб. кафедры всеобщей истории БГПУ. Барнаул, 2004. С. 42-49.
¹⁵⁵ Смышляев А. Л. Септимий Север и principales // Вестник МГУ. Сер. 9. «История». 1976. № 6. С. 80-91; он же. Имперская бюрократия при первых Северах: Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1977; он же. Об эволюции канцелярского персонала Римской империи в III в. н. э. // ВДИ. 1979. № 3. С. 60-81; он же. Всадники во главе ведомств императорской канцелярии во II — начале III в. н. э. // ВДИ. 1981. № 2. С. 91-108.
¹⁵⁶ Елагина А. А. Армия в политической жизни Рима I в. н. э. по «Armales» и «Historiae» Публия Корнелия Тацита // Античный вестник. Вып. 3. Омск, 1995. С. 120 — 143; Вержбицкий К. В. Принципат и римская армия в правление императора Тиберия (14-37 гг. н. э.) // «Para bellum!» Война и военное дело в античности. СПб., 2000. № 12. С. 49-56; Князев П. А. К вопросу о некоторых аспектах оформления военной власти императора // История и историография зарубежного мира в лицах: Межвуз. сб. статей. Вып. 2. Самара, 1997. С. 26-36; Ушаков Ю. А. Роль преторианской гвардии во внутриполитической жизни Римской империи при первых императорах // Античная гражданская община. М., 1984. С. 115-131; он же. Преторианская гвардия в период гражданской войны 68-69 гг. н. э. // Античная гражданская община. М., 1986. С. 80-91; он же. Преторианская гвардия в политической жизни Римской империи в I в. н. э.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1992; Семенов В. В. Преторианские когорты: модель и практика // «Para bellum!» Война и военное дело в античности. № 12. С. 103-119; он же. Преторианцы на войне и в политике // Мат-лы студ. науч. об-ва: Сб. науч. ст. студентов (по материалам научной конф.). Вып. 1. СПб., 2002. С. 194-205.
¹⁵⁷ Колобов А. В. Семейное положение римских легионеров в западных провинциях империи при Юлиях — Клавдиях // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1990. № 3. С. 54-63; он же. Социальное положение солдат и ветеранов легионов в западных провинциях Римской империи при Юлиях — Клавдиях: Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1990; он же. Использование «территории легиона» в западных провинциях Римской империи I в. н. э. // Областная отчетная студ. науч. конференция. Секция ист. наук: Тез. докл. Пермь, 1990. С. 41 — 44; он же. Экономические аспекты римской оккупации Рейнско-Дунайского пограничья в эпоху Юлиев — Клавдиев // Античность Европы: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1992. С. 38-47; он же. «Военная территория» эпохи Принципата: историографический миф или реальность? // Ius antiquum. Древнее право. 2000. № 1 (6). С. 43-50.
¹⁵⁸ Колобов А. В. Боевые награды римских легионеров эпохи Принципата // Вестник Перм. ун-та. 1998. Вып. 2. С. 27-33; Колобов А. В., Мельничук А. Ф., Кулябина Н. В. Римская фалера из Пермского Приуралья // ВДИ. 1999. № 1. С. 46-52; Колобов А. В. Римские сенаторы эпохи принципата в провинциях: любители или профессионалы? // Исследования по консерватизму. Вып. 5. Пермь, 1998. С. 67-69; он же. Социальная структура командного состава римских легионов эпохи принципата // Вестник Перм. ун-та. Вып. 4. История. 1999. С. 52-58; он же. Легионеры-бенефициарии в управлении провинциями Римской империи (на материале источников из римской провинции Далмации) // Вестник Перм. ун-та. История. Вып. 1. 2001. С. 44-52.
¹⁵⁹ Колобов А. В. Династическая пропаганда на знаменах и боевых наградах римских легионеров: Первый век Империи // ПИФК. 2000. Вып. 8. С. 129-139; он же. Геркулес и римская армия ранней Империи: (на материале западной части Балкано-Дунайского региона) // ПИФК. 2000. Вып. 9. С. 40-47; он же. Штандарты римской армии эпохи Принципата // ПИФК. 2001. Вып. 10. С. 38 — 44; он же. Римская армия и культы «умирающего и воскресающего бога» (на материале из римских провинций Далмации и Мёзии) // ИИАО. 2001. С. 57 — 67; он же. Образы спартанских героев в иконографии надгробных памятников римских воинов в Балкано-Дунайском регионе (эпоха Принципата) // Исседон: Альманах по древней истории и культуре. Екатеринбург, 2002. С. 91-95.
¹⁶⁰ Колобов А. В. Питание римской армии // Сержант. 2001. № 3 (20). С. 17-18; он же. Разведка в античном Риме // Сержант. 2002. № 2 (23). С. 7-8.
¹⁶¹ Колобов А. В. Римские легионы вне полей сражений (Эпоха ранней Империи): Учеб. пособие по спецкурсу. Пермь, 1999.
¹⁶² Подробнее см. нашу рецензию на эту книгу: ВДИ. 2001. № 3. С. 198-207.
¹⁶³ См. его работы, указанные в сн. 91 к гл. I.
¹⁶⁴ См.: Махлаюк А. В. [Рец.] Абрамзон М. Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи. М., 1995 // ВДИ. 1997. № 3. С. 172-178, а также рецензию на эту книгу М. Д. Соломатина (там же. С. 178-186).
¹⁶⁵ В дополнение к его работам, указанным в сн. 90 к гл. I, см.: ШаблинА.А. Повседневная жизнь римских военных в Рейнской области в I в. н. э. // Некоторые проблемы отечественной и зарубежной истории. М., 1995. С. 47-58.
¹⁶⁶ Если не считать общего очерка структуры, вооружения, тактики и некоторых аспектов внутренней жизни императорской армии в популярной книжке И. А. Голыженкова и работ, посвященных частным сюжетам: Голыженков И. А. Армия императорского Рима. 1-Й вв. н. э. М., 2000; Рубцов С. Ы. Знаменосцы нижнедунайских легионов // Para bellum: Военно-исторический журнал. 2000. № 4. С. 19-32; он же. Восточные ауксилии римской армии на Нижнем Дунае в эпоху принципата // Para bellum: Военно-исторический журнал. 2003. № 1. С. 5-24.
¹⁶⁷ Основные итоги изысканий автора представлены в монографии: Токмаков В. Н. Военная организация Рима Ранней республики (VI-IV вв. до н. э.). М., 1998. См. также: он же. Роль центуриатных комиций в развитии военной организации Рима Ранней республики // ВДИ. 2002. № 2. С. 143-158.
¹⁶⁸ Токмаков В. Н. Воинская присяга и «священные законы» в военной организации раннеримской Республики // Религия и община в древнем Риме / Под ред. Л. Л. Кофанова и Н. А. Чаплыгиной. М., 1994. С. 125-147; он же. Сакральные аспекты воинской дисциплины в Риме Ранней республики // ВДИ. 1997. № 2. С. 43-59; он же. Право и воинская дисциплина в республиканском Риме // lus antiquum. Древнее право. 2000. № 1 (6). С. 136-145; он же. Сакрально-правовые аспекты ритуалов жреческой коллегии салиев в архаическом Риме // lus antiquum. Древнее право. 1997. № 1 (2). С. 9-17; он же. Жреческая коллегия салиев и ритуалы подготовки к войне в архаическом Риме в российской историографии // lus antiquum. Древнее право. 1999. № 2 (5). С. 124-138.
¹⁶⁹ Токмаков В. Н. Воспитание воина и гражданина в Раннем Риме // Антиковедение в системе современного образования: Материалы науч. конф. Москва, 26-27 июня 2002 года. М., 2003. С. 93-96; Маяк И. Л. Значение воинской службы для воспитания идеального гражданина (эпоха ранней Республики) // Античность и средневековье Европы. Пермь, 1996. С. 122-128.
¹⁷⁰ Перевалов С. М. Стать римским полководцем, читая греков // ПИФК. 2000. Вып. 8. С. 145-153.
¹⁷¹ Глушанин Е. П. Генезис и позднеантичные особенности ранневизантийской армии IV-начала V в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1984; он же. Предпосылки реформ Галлиена и их место в процессе трансформации римской армии // Страны Средиземноморья в античную и средневековую эпохи. Проблемы социально-политической истории. Горький, 1985. С. 95-106; он же. Военные реформы Диоклетиана и Константина // ВДИ. 1987. № 2. С. 51-73; он же. Ранневизантийский военный мятеж и узурпация в IV в. // Актуальные вопросы истории, историографии и международных отношений: Сб. науч. тр. Барнаул, 1996. С. 24-36; он же. Позднеримский военный мятеж и узурпация в эпоху первой тетрархии // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1998. С. 9-20; он же. Позднеримский военный мятеж и узурпация в первой половине IV в. // Вопросы политологии. Вып. 2. Барнаул, 2001. С. 120-130; он же. Военная знать ранней Византии. Барнаул, 1991.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3341

загрузка...

Другие книги по данной тематике