|
Легендарный «золотой запас Российской империи», не то пропавший, не то похищенный какими-то злокозненными персонажами в годы Гражданской войны, в просторечии получил название «золото Колчака». Предание относит рождение этой легенды к 1919 году, когда Красная армия с боями вступила в Сибирь. Один за другим пали Омск, Новосибирск, Барнаул…
В арьергарде отступавшей колчаковской армии шёл 21-й пехотный полк, старшим писарем в котором служил фельдфебель Карл Пуррок, эстонец по происхождению. В конце октября, когда полк находился в районе станции Тайга, над ним нависла угроза окружения. Положение мог спасти только быстрый отход. Но мешал едва тащившийся обоз — более сотни подвод с боеприпасами, провиантом, амуницией, сёдлами и прочим войсковым имуществом. Ездовые безжалостно нахлёстывали лошадей, но измученные клячи падали от усталости. И тогда командовавший арьергардом полковник Жвачин решил… закопать всё ненужное имущество (почему не бросить? Ведь никакого смысла прятать старые сёдла не было!). Он отделил часть обоза и лично отвёл его вёрст на пять в сторону от тракта, где на лесной поляне были вырыты четыре больших ямы. Под его наблюдением ездовые сложили в них поклажу с подвод. В самую крайнюю к лесу опустили ящики со снарядами, присыпали землёй, а сверху положили убитую лошадь — если кто-то начнёт копать, то наверняка бросит, наткнувшись на неё. Все ямы тщательно заровняли и забросали валежником. После этого полковник приказал обозникам догонять часть, а сам с ординарцем ускакал вперёд.
Когда ящики закапывали, полковник Жвачин крикнул Пурроку: «Запишите: пятая линия от просеки вправо». «Когда я уходил, — позже рассказывал Пуррок, — то заметил, что мы закопали ящики между трёх пихт, а на них была повалена берёза».
О том, что произошло дальше, Карл Пуррок рассказывал по-разному. По одной версии, буквально через несколько часов на них наткнулись красные, завязался бой. Сперва убили одного солдата, потом другого, а на следующий день всех остальных окружили и взяли в плен. Пуррок назвался крестьянином, которого колчаковцы якобы насильно мобилизовали вместе с лошадью, и вскоре был отпущен домой.
Согласно второй версии, полковник Жвачин будто бы взял Пуррока с собой, чтобы тот записал приметы поляны с закопанным войсковым имуществом и в конце процедуры захоронения забрал у него список. Когда же писарь вместе с обозниками догонял ушедший вперёд полк, их окружили казаки из конвойной сотни и всех перестреляли за то, что они якобы хотели уйти к красным. Сам Пуррок был тяжело ранен. Но, когда казаки умчались, бросив у дороги трупы расстрелянных, он собрал последние силы и дополз до заимки, где хозяева взялись лечить его. Отлежавшись, писарь в мае 1920 года выехал на родину, в Эстонию…
А летом 1931 года в Москве неожиданно объявились два эстонских туриста, воспылавших желанием познакомиться с «достижениями» Страны Советов. Правда, для этого они избрали весьма необычный маршрут: вместо того чтобы осматривать столицу, эстонцы отправились в сибирскую глухомань. В действительности целью их поездки было «золото Колчака».
Следы золотого запаса Российской империи — 26 ящиков с золотыми слитками и монетами — оборвались в 1920 году после расстрела «Верховного правителя России» адмирала А. В. Колчака. По результатам проведённого ЧК расследования выяснилось, что золотой запас Российской империи адмирал передал японцам в качестве оплаты военных поставок, а те вывезли его за границу. Однако Карл Пуррок был убеждён, что это не так: будучи старшим писарем полка, он имел доступ к некоей секретной документации и потому утверждал, что в 26 ящиках «со снарядами», закопанных близ станции Тайга, на самом деле находилось золото: в восьми ящиках — монеты, а в остальных — слитки. Именно поэтому полковник Жвачин приказал ничего не подозревавшим казакам ликвидировать как «потенциальных дезертиров» всех причастных к захоронению «золотого клада». И всё-таки один свидетель — Карл Пуррок — остался жив.
В 1930 году он поделился этой тайной со своим родственником, инженером Аугустом Лехтом. Тот сразу загорелся идеей добыть «золото Колчака». В итоге летом следующего года оба эстонца оказались в Сибири, в окрестностях станции Тайга. Однако их ждало разочарование: местность настолько изменилась, что бывший писарь не мог узнать её. Там, где в 1919 году стоял густой лес, теперь поднимались лишь редкая молодая поросль да кустарник. Все приметы, которые запомнил Пуррок, исчезли. Бывший фельдфебель не помнил, была ли поляна, на которой закопали ящики с золотом, естественной или же вырубкой. Правда, в первый же день кладоискатели выкопали какие-то гнилые подошвы от сапог, которые вполне могли быть частью спрятанной амуниции, но это ни о чём не говорило. Впрочем, неудачная поездка имела определённый результат: кладоискатели убедились, что тайком на почти открытой местности клад добыть невозможно.
Все предвоенные годы Пуррок и Лехт настойчиво добивались разрешения возобновить поиски, и в конце концов им при поддержке берлинского адвоката Кайзера удалось подписать договор, согласно которому в случае успеха советская казна получала 75 процентов золота, а поисковики — остальные 25 процентов. Однако лишь после того как в июне 1940 года некие «трудящиеся Эстонии» свергли законное правительство и оккупированная советскими войсками страна «добровольно» вошла в состав СССР, дело сдвинулось с мёртвой точки. На Пуррока и Лехта обратили внимание в НКВД. Руководство тайной полиции запросило мнение экспертов относительно того, насколько можно доверять «фантазиям» некого Пуррока о будто бы зарытых в Сибири сокровищах. Эксперты затребовали архивы из Сибири, изучили показания эстонца и пришли к выводу, что речь действительно может идти о золоте из государственного запаса Российской империи. Эти выводы были доложены замнаркома внутренних дел, комиссару госбезопасности Кобулову. Ознакомившись с ними, он наложил резолюцию: «Вызовите Пуррока в Москву вместе с оперативным работником. Направьте на место поиска золота совместно с начальником УНКВД». 9 июня 1941 года Пуррок вместе с двумя оперативниками выехал в Сибирь.
Когда группа прибыла на место, оказалось, что Пуррок совершенно не понимает, где он, и не помнит, как разворачивались события в далёком 1919 году. «Эстонец подавлен, волнуется, плачет. Мы чувствуем, что он совершенно дезориентирован и не знает, что делать», — записал в своём дневнике один из оперативников. Местные жители — знатоки тайги — сильно расходились с Пурроком в определении маршрута отступления колчаковской армии. С большим трудом, по рассказам старожилов, оперативникам удалось составить «Примерную схему тракта с таёжными дорогами, где проходила отступающая армия Колчака». Пуррок оказался совершенно бесполезен. Оперативники уже решили начать собственное расследование, но тут пришло известие о начале войны. Поиски были прекращены. Виновника всей этой истории Карла Пуррока отправили в Бутырку и завели уголовное дело по обвинению в «обманных действиях, причинивших ущерб государству». 4 декабря было подписано обвинительное заключение: «Обвиняется в том, что с целью пробраться в Москву и др. города Союза ССР неоднократно подавал заявления генеральному консулу СССР о том, что будто им в 1919 году при отступлении армии Колчака зарыто около 50 пудов золота, однако местонахождение клада не указал, явно злоупотребив доверием». Приговор: пять лет ИТЛ по статье 169 ч. 2 УК РСФСР (мошенничество). В 1942 году зэк Пуррок умер.
В последующие годы несколько раз предпринимались попытки вернуться к поискам «золота Колчака», но в конце концов вся эта история была признана нереальной. Действительно, каким образом золотой запас Российской империи мог оказаться в обозе заштатного пехотного полка, находящегося в арьергарде колчаковской армии — то есть там, где золото имело наибольшие шансы достаться врагу? Вообще говоря, при любой эвакуации используется иная практика: сначала вывозится самое ценное, потом уходят главные силы армии, за ними следует арьергард. 26 ящиков с золотом по тем временам стоили в несколько раз дороже, чем весь 21-й пехотный полк! Так что статья 169 ч. 2 УК РСФСР — пожалуй, самый закономерный итог этой фантастической истории…
|
