1.4. Заключение

Новости СМИ2

Письменные источники в согласии с археологическими данными свидетельствуют, таким образом, о том, что греки древнейшей эпохи воспринимали Черное море как Океан. Они не подозревали о существовании северного и восточного побережий этого моря и не имели никаких контактов с ними. Такая географическая концепция была, по-видимому, главной причиной запаздывания колонизации этих территорий по сравнению с основным колонизационным потоком почти на два века. Нет никаких видимых причин этого запаздывания и до сих пор оно не находило удовлетворительного объяснения¹. Однако если греки считали Черное море частью Океана, само существование этого представления могло служить достаточным сдерживающим фактором. В самом деле, Океан ассоциировался, как уже указывалось, с царством мертвых, а также с хаосом, неорганизованным состоянием материи. Ужас, который испытывали греки перед Океаном, хорошо известен², и обосноваться на его берегу было для них равносильно добровольному поселению в царстве мертвых или в неупорядоченной и непредсказуемой среде. Греки отказались от отождествления Черного моря и Океана около последней четверти VII в. до н. э. К этому времени обитатели Березани, первой греческой колонии в северной части Черного моря, а также, видимо, несколько более позднего Таганрогского поселения, постепенно осваивая его, установили реальные очертания Понта. Колонизация понтийских побережий, ставшая возможной после этого открытия, не замедлила начаться, и многочисленные колонии были здесь основаны почти одновременно в течение первой четверти VI в. до н. э. Другим следствием этого открытия был отказ ряда авторов, включая Геродота, от концепции Океана.

Можно считать, следовательно, что в гомеровскую эпоху Черное море представлялось грекам как часть Океана. Хотя бы уже поэтому они не могли отождествлять живущих на крайнем востоке киммерийцев и на крайнем севере «галактофагов и абиев» — ведь они были разделены Океаном, заливом которого считалось Черное море. При этом греки (или во всяком случае их часть, включавшая автора «Илиады») обладали хоть и смутным, но все же достаточно достоверным представлением о жителях северо-западного Причерноморья, обитавших за Петром, т. е. самой западной окраины евразийских степей. К сожалению, мы не знаем, был ли известен сам этноним «скифы» грекам уже в это время, однако ясно, что народ, который мы называем сейчас ранними скифами (а точнее обитатели юго-западной периферии его территории), уже был им известен, хотя, возможно, прямых, и во всяком случае регулярных, контактов между двумя народами еще не было. Что касается киммерийцев, то представления греков, или во всяком случае автора «Одиссеи», об этом народе были гораздо более смутными. Пожалуй, единственное, что было известно грекам о киммерийцах, это их имя и примерная локализация на далеком востоке, в окрестностях страны Кулхи — Колхиды, отождествленной незадолго до того с мифической океанской Эей. Скудная информация о киммерийцах, заимствованная Гомером скорее всего из ранних «Аргонавтик», возможно, попала к ее автору от мореходов, спорадически плававших вдоль южного побережья Черного моря. Никакого представления о реальном этнографическом облике киммерийцев у греков не было, и для описания их в гомеровской поэме были использован стандартный топос «народ и город», обозначавший обычно народы, ведущие сходный с греками образ жизни.

¹ Ср. Шелов-Коведяев 1985, 52-54.

² Об этом ужасе и о связи Океана с хаосом см. Romm 1992, 15—26.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 2663

загрузка...

Другие книги по данной тематике