Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Аскольд Иванчик.   Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII-VII вв. до н.э.

2.1.4. Самосская и приенская традиции о вторжении Лигдамиса

В нашем распоряжении имеется еще одно, правда, косвенное подтверждение существования местной традиции о разрушении киммерийцами Магнесии. Ряд эпиграфических документов доказывает, что традиции о вторжении киммерийцев существовали в соседних с ней Приене и Самосе. Эти документы связаны с бесконечной, длившейся не одно столетие тяжбой между этими полисами о праве владения местностью Батинетида на побережье27. Нам известно о ней благодаря нескольким надписям разного времени, содержавшим решения третейских судей по этому поводу.

Обстоятельства дела восстанавливаются следующим образом. Первоначально Батинетида принадлежала карийскому городу Мелия, разрушеннному коалицией ионийских городов ок. 700 г. до н. э.28 Территория Мелии была разделена между победителями, в результате чего в Батинетиде появились самосцы и приенцы. Во время набега Лигдамиса Батинетида была покинута ее населением, причем самосцы, естественно, укрылись на острове. Затем, по крайней мере по версии приенцев, в Батинетиду вернулись только приенцы. К сожалению, от изложения самосской версии событий в письме Лисимаха, самом раннем документе досье, сохранились лишь первые строки, в которых сообщается лишь то, что самосцы покинули Батинетиду перед угрозой набега Лигдамиса и укрылись на острове. Таким образом, мы не знаем, оспаривали ли самосцы это утверждение приенцев. Вскоре после возвращения приенцев в Батинетиду самосцы попытались захватить ее силой, в результате чего между двумя полисами началась война. В конце концов, опять же по версии приенцев, Бианту (включавшемуся в число семи мудрецов) удалось добиться, чтобы самосцы покинули Батинетиду, и заключить с ними мир (об обстоятельствах, связанных с этим, см. ниже). Позже, с потерей Приеной значения, Батинетида была ею утрачена и перешла к Самосу. Тем не менее, после нового основания Приены в середине IV в. до н. э.29, ей, вероятно, достались по крайней мере некоторые материковые владения изгнанных афинянами в 365 г. до н. э. самосцев, включая Батинетиду. Вероятно, Батинетида сохранялась за Приеной вплоть до возвращения самосцев из изгнания, но не после него, и отошла к Самосу как его давнее владение30.

Тем не менее, Приена продолжала предъявлять претензии на эту область и в 283/2 г. до н. э. обратилась к Лисимаху с просьбой разобрать дело31. При этом приенцы использовали факт своего кратковременного контроля над Батинетидой в период изгнания самосцев для того, чтобы попытаться представить этот эпизод в качестве прямого продолжения владения ею по договору Бианта: сразу после упоминания о нем они уверяют, что зафиксированная договором ситуация существовала и позже и что они владели спорной территорией до самого последнего времени, т. е. до возвращения самосцев из изгнания (стк. 24—26). При этом тот факт, что в действительности в промежутке между временем Бианта и 365 г. до н. э. областью владели самосцы, обходится молчанием. Попытка ввести Лисимаха в заблуждение первоначально удалась (стк. 4 — 9), однако разобравшись в деле подробнее, он решил тяжбу в пользу самосцев, что и объясняет тот факт, что надпись, излагающая результаты рассмотрения дела Лисимахом, была обнаружена на Самосе, но не в Приене32.

По-видимому, обе стороны согласились с этим решением, однако прилегающая к Батинетиде область Дриусса с крепостью Карион на месте разрушенной Мелии, вопрос о которой во время арбитража Лисимаха не рассматривался33 и которая оставалась, видимо, под контролем Приены, продолжала служить предметом споров. Так, тяжбы между самосцами и приенцами пришлось разбирать Антиоху II или III и Антигону III34. В 188 г. до н. э. римский проконсул Манлий Вульсон вновь рассматривал дело во главе комиссии из десяти сенаторов и решил его в пользу Самоса35. Тем не менее, конфликт на этом не кончился и несколькими годами позже, видимо, между 185 и 182 гг. до н. э., обе стороны прибегли к посредничеству Родоса, назначившего коллегию из пяти арбитров, которая тщательно рассмотрела дело и решила его на этот раз в пользу Приены (отчет о разбирательстве сохранился, разумеется, среди надписей Приены)36. Наконец, в 135 г. до н.э. римский сенат подтвердил решение родосского арбитража и присудил Дриуссу Приене37. Вероятно, это решение было окончательным и о дальнейшем развитии тяжбы мы ничего не слышим.

Связанный с Лигдамисом эпизод в письме Лисимаха излагается следующим образом (стк. 11-21):

οί μέν ούν Πριηνεις τήμ μέν έξ αρχής γεγενημένην αύτ[οις]
[κτήσι]ν τής Βατινήτιδος χώρας έπεδείκνυον έκ τε τών Ιστοριών κ[α'ι έκ]
[τών ά]λλων μαρτυρίων και δικαιωμάτωμ μ[ε]τά τών έξετών σ[πον]δώ[ν].
[ύστε]ρον δέ συνωμολόγουν Λυγδάμεως έπελθόντος έπι τήν Ιω[νί-]

15 [αν μετά] δυνάμεως, τούς τε λοιπούς έγλιπεΐν τήγ χώραν και Σαμί[ους]
[εις τήν ν]ήσον άποχωρήσαι· τον δέ Λύγδαμιν κατασχόντα [τρί?]α
[έτη αύτοΐς] πάλιν άποδιδόναι τάς αύτάς κτήσεις, τούς δέ Πριη-
[νέας παρειληφέ]ναι, Σαμίων δέ ούθένα παραγενέσθαι παράπα[ν το-]

[τε πλήν εΐ τις έ]τύγχανεν παρ' αύτοΐς κατοικών τούτον δέ τ[ώ]ν
20 [άγρών τό γιγνόμίενον προσενέγκασθαι Πριηνεύσιν ύστερον δ[έ ύπο-]
[στρέψαντας μετά β]ίας Σαμίους παρελέσθαι τήγ χώραν αύτών άπ[ο-]
[πεμφθήναι ούν παρά] Πριηνέων Βίαντα περί διαλύσεων τοΐς Σα[μίοις]
[πρεσβευτήν τούτον δ]έ διαλύσαί τε τάς πόλεις και τούς οίκούντα[ς]
[άποχωρήσαι τής Βα]τινήτιδος χώρας —

«Итак, приенцы доказывали с помощью исторических сочинений [и др]угих свидетельств и документов, в том числе шестилетнего дого[вора], что область Батинетида изначально была и[х собственностью. [За]тем они признали, что, когда Лигдамис [с во]йском напал на Ио[нию], остальные покинули эту область и сам[осцы] удалились на остров; что Лигдамис удерживал их т[ри (?) года, а потом] опять вернул им те же самые наделы, а прие[нцы их приня]ли; что ни одного самосца [тогда совер]шенно не было, [разве что] случился какой-нибудь поселившийся у них иностранец; что он предоставил приенцам уро[жай этих полей]; что позже самосцы, [вернувшись,] силой захватили эту их землю; что [тогда послали от] приенцев [послом] Бианта для примирения с са[мосцами; что он] примирил полисы и (самосские) посел[енцы покин]ули область Батинетиду».

Итак, главная задача приенцев в данном случае — доказать, что Батинетида изначально принадлежала им. Хотя они и признали, что самосцы присутствовали там до вторжения Лигдамиса, но пытались доказать, что после Лигдамиса в опустошенную область приенцы вернулись первыми, а самосцы там появились позже и отобрали у них земли силой. При этом они представляют дело так, что Лигдамис вернул эти земли именно приенцам, причем не просто разрешил возделывать их, но и предоставил им право полной собственности. Указание на право распоряжения урожаем имеет именно этот смысл: приенцы получили земли не просто в пользование, но в полную собственность, поскольку могли свободно распоряжаться и землями, и урожаем, собранным на них, ничего не отдавая Лигдамису или кому-либо еще. Трудно сомневаться в том, что в действительности никакого акта передачи земли приенцам Лигдамисом не было38 — просто приенцы вернулись в Батинетиду, когда сочли это безопасным и нашли свои поля нетронутыми киммерийцами, которые, конечно, и не думали заниматься их возделыванием, как не думали предъявлять претензии на выращенный здесь впоследствии приенцами урожай. Вполне возможно, что приенцы вернулись в Батинетиду несколько раньше самосцев, но никакой легальной передачи земли не было — приенцы просто возвращались на свои наделы и занимали свободные земли.

Таким образом, традиция сохранила до эллинистической эпохи некоторые подробности событий 40-х гг. VII в. до н. э. Ей был известен не только сам факт опустошительного набега киммерийцев, перед лицом которого население неукрепленной хоры, включая Батинетиду, бежало на острова или под защиту городских стен. Она достоверно передала и многие подробности, например имя киммерийского вождя, упомянутое и в современных событиям аккадских клинописных текстах, и даже количество лет, в течение которых поля Батинетиды стояли заброшенными. Как уже указывалось (см. выше, 2.1.0), аккадские источники позволяют установить, что самый успешный набег киммерийцев на Лидию, в результате которого царь Гиг был убит, датируется 644 г. до н. э. По всей видимости, этот набег затронул не только Лидию, но и Ионию, и именно его имеют в виду греческие источники, когда сообщают о набеге киммерийцев. Те же аккадские источники, описывая гибель Лигдамиса/ Дугдамме, датируют ее 641 г. до н.э., т. е. тремя годами позже. Таким образом, подтверждается и это свидетельство приенской традиции — между нападением Лигдамиса на Ионию и его смертью прошло, в самом деле, три года. Можно полагать, что именно известие о смерти Лигдамиса побудило приенцев вернуться на покинутые ими земли Батинетиды.

По всей видимости, эти сведения передавались первоначально в устной форме, а затем были зафиксированны письменно. Упомянутые надписи позволяют сделать некоторые предположения о том, когда и как произошла эта письменная фиксация.

Говоря о документах, которыми приенцы подтверждали свои слова, Лисимах упоминает исторические сочинения, а также какие-то другие свидетельства и документы. Лишь один из последних при этом называется — «шестилетний договор». О том, что это за договор, можно выяснить из одного фрагмента Аристотеля, сохранившегося в пересказе Плутарха (Arist. Fr. 576 Rose = Plut. Quaest. Gr. 20, 295f—296b; Zenob. Prov. 6, 12). Согласно этому сообщению, после длительного конфликта между самосцами и приенцами, последние нанесли первым сокрушительное поражение, убив тысячу самосцев. Военные действия возобновились на седьмой год, когда милетцы нанесли приенцам тяжелое поражение в месте под названием «Дуб» (Δρυς).

Поскольку два упомянутых Плутархом сражения разделяет шесть лет, не будет натяжкой предположение о том, что самосцы после своего поражения заключили с приенцами шестилетний мирный договор и что именно этот договор упоминается в письме Лисимаха. По этому договору Батинетида, очевидно, отходила к Приене, что явствует не только из того, что приенцы как победители могли в этот момент диктовать свои условия, но и из того, что они используют этот договор в качестве одного из главных аргументов в тяжбе 283 г. до н. э. О своей победе над самосцами и уничтожении тысячи самосцев приенские послы не упоминают, стремясь представить себя жертвами насилия со стороны своих противников.

Сообщив о двух сражениях, Плутарх пишет: ότε καί Βίας ό σοφός εις Σάμον έκ Πριήνης πρεσβεύσας ευδοκίμησε — «тогда и мудрец Биант отличился в посольстве из Приены на Самос». Из сопоставления этого сообщения со свидетельством письма Лисимаха следует, что Биант заключил мир, по которому Батинетида отошла к Приене и все самосцы были вынуждены ее покинуть. Разумеется, поэтому приенские послы и говорят об этом посольстве. Можно предполагать, что шестилетний договор и договор, заключенный Биантом (их условия, как видим, совпадают) — это один и тот же договор. Правда, комментаторы как правило раздеяют их, полагая, что Биант заключил свой договор после поражения приенцев у места под название Δρυς («Дуб»)39. Единственным основанием для такого предположения является тот факт, что в тексте Плутарха посольство Бианта упоминается после этого сражения. Однако текст не указывает здесь на последовательность событий — посольство Бианта упоминается лишь как хронологический репер, позволяющий примерно датировать оба сражения, а также указание на то, что Биант прославился именно в связи с этой войной. В самом деле, при таком толковании Бианту приписывается действительно чудо дипломатического искусства — ему удается добиться, чтобы самосцы передали приенцам территорию, войну за которую последние проиграли. Даже делая поправку на выдающееся красноречие Бианта, трудно поверить в столь неслыханный успех. Ошибочность этого предположения становится очевидной, если обратиться к изложению аргументации самосских послов во время родосского арбитража 80-х годов II в. до н. э. Здесь упоминается сражение у Дуба и заключенные после него договора (I. Priene 37, 105 — 107). Из этого сообщения мы узнаем, что основными противниками приенцев, как и следовало ожидать, были не милетцы, а самосцы. Упоминание милетцев у Плутарха можно объяснить тем, что в данном случае Самос выступал в союзе с Милетом, и при сокращении рассказа Аристотеля название первого выпало, или просто ошибкой, в результате которой Самос оказался замененным Милетом. Кроме того, выясняется, что во время сражения у Дуба оспаривалась не Батинетида, а соседняя область Дриусса с крепостью Карион, что и неудивительно, учитывая, что названия места сражения и этой области (что-то вроде «Дубрава») практически совпадают. В результате выигранного сражения эта область, разумеется, отошла к Самосу, что было признано Приеной в заключенном между двумя полисами договоре, а также в соглашении о разграничении территории по рекам. Таким образом, в данном случае речь идет явно не о договоре Бианта. Правда, можно было бы предположить, что по договору, заключенному Биантом, самосцы получили Дриуссу, а приенцы — соседнюю Батинетиду, и что в этом договоре две области четко разграничивались. Однако такому предположению противоречит тот факт, что тактика самосских послов во время родосского арбитража состояла в том, чтобы попытаться смешать Батинетиду и Дриуссу и убедить родосских арбитров в том, что решения относительно первой должны касаться и последней40. В таких условиях им было совсем невыгодно использовать для аргументации договор, в котором две области разграничивались и присуждались разным полисам, причем Батинетида, на владение которой они только что ссылались, отходила не к ним, а к приенцам. Кроме того, даже и при таких условиях договор оказывается слишком выгодным для приенцев: самосцы получают территорию, которую они и так контролируют после своей победы, а взамен вынуждены уступить Батинетиду и эвакуировать своих поселенцев на ней. Наконец, если бы речь в данном случае шла о договоре, освященном авторитетом Бианта, трудно понять, почему ни самосские послы, ни родосские судьи не упомянули его имени. Если договор, признававший за самосцами права на Дриуссу, был в самом деле заключен знаменитым приенцем, это, несомненно, было бы очень сильным аргументом в руках самосцев. Аналогичным образом во время того же разбора тяжбы приенские послы специально указывают на тот факт, что из историков, сообщения которых говорят в их пользу, трое были самосцами, и, следовательно, не могут быть заподозрены в фальсификации данных в пользу Приены и в ущерб Самосу.

На мой взгляд, наиболее вероятным представляется следующее развитие событий. После 640 г. до н. э. на побережье к северу от горы Микале возвращаются сначала приенцы, а затем самосцы. Между ними возникает военный конфликт, завершающийся решительным сражением, в котором погибает тысяча самосцев и Самос терпит поражение. После этого Биант заключает с самосцами мирный договор на шесть лет, по которому они вынуждены уступить Батинетиду Приене и эвакуировать из нее всех самосских поселенцев. Судьба примыкающей к Батинетиде с юго-запада Дриуссы в договоре не обсуждалась — об этом свидетельствует отсутствие упоминаний о договоре Бианта или шестилетнем договоре в материалах родосского арбитража. По истечении срока действия договора война началась снова. На этот раз объектом спора была Дриусса, вопрос о которой в предыдущем договоре урегулирован не был. Приенцы потерпели поражение и по новому договору Дриусса отошла к Самосу. Впоследствии, однако, эти области или их части могли еще неоднократно переходить из рук в руки. Во всяком случае, в момент арбитража Лисимаха Батинетида контролировалась Самосом: по уверениям приенцев, с недавнего времени, а по мнению самосцев, подтвержденному Лисимахом — уже давно. Присуждая Батинетиду Самосу, Лисимах, следовательно, подтвердил status quo. К 80-м годам II в. до н. э., когда состоялся родосский арбитраж, Дриусса, в отличие от Батинетиды, наоборот, контролировалась Приеной, и в этом случае status quo оспаривал Самос.

Во время арбитража Лисимаха приенцы ссылались на разнообразные документы — скорее всего более ранние договора и результаты арбитражей41, среди которых наиболее важным и, видимо, самым древним был договор о шестилетнем мире, заключенный Биантом в начале VI в. до н. э. Маловероятно, однако, что в этом договоре содержалось упоминание об истории Батинетиды, и в частности о вторжении Лигдамиса. Во всяком случае, во время родосского арбитража, при обсуждении исторических событий VII в. до н. э., в частности итогов Мелийской войны, ссылки на какие-либо договора или правовые документы отсутствуют и обе стороны цитируют исторические сочинения. В самом деле, исторические экскурсы неуместны в межгосударственном договоре, так что сведения о набеге Лигдамиса, использованные приенскими послами во время арбитража Лисимаха, скорее всего были заимствованы не из таких документов, а из упомянутых рядом с ними исторических сочинений42.

Что это за исторические сочинения, в письме Лисимаха не уточняется. Однако вряд ли мы ошибемся, предположив, что те же историки были использованы во время тяжбы о принадлежности прилегающей Дриуссы примерно веком позже. В приенской надписи эти историки называются: Меандрий Милетский, четыре самосских историка, Улиад, Олимпих, Дурис, Евагон, два эфесских, Креофил и Евалк, а также Феопомп Хиосский. Они служат, очевидно, единственным источником сведений тяжущихся сторон по Мелийской войне, ненамного предшествовавшей набегу Лигдамиса. Сочинения всех этих историков, за исключением, возможно, Дуриса, были в распоряжении приенцев и самосцев и в 80-е годы III в. до н. э. Дурис писал примерно в это время: он пережил гибель Лисимаха в 281 г. до н. э. (FGrHist 76 F 55), но публиковать свои сочинения начал, видимо, раньше. Как бы то ни было, самыми ранними историками в этом списке были, по всей видимости, Евагон и Креофил — авторы первых локальных историй Самоса и Эфеса, писавшие не раньше последней трети V в. до н. э.43 Из других историков хорошо известен и надежно датирован лишь Феопомп (родился в 378/6 г. до н. э.). Остальные малоизвестны (один — два фрагмента) и датируются суммарно в пределах IV—III вв. до н. э.44

Таким образом, можно полагать, что события Мелийской войны впервые получили письменную фиксацию в последней трети V в. до н. э. Во всяком случае, никаких более ранних текстов, упоминающих их, в 80-е годы II в. до н. э. известно не было. В противном случае тяжущиеся стороны, а также и родосские арбитры, учитывая тщательность рассмотрения ими дела, конечно, не прошли бы мимо свидетельств, авторитетных уже в силу их древности. Несомненно, что и события, связанные с набегом киммерийцев, были зафиксированы тогда же. Следовательно, сведения о них достаточно долго, около двух столетий, сохранялись в устной традиции, и несмотря на это не подверглись, насколько мы можем это проверить, существенным искажениям45.



27 См. об этой тяжбе: Wilamowitz-Moellendorff 1906, 38—57; Raeder 1912. 68-74; Tod 1913, 135-142; Welles 1934, 48-50; Daverio Rocchi 1988, 63 — 64, 172—177; Ager 1996, 89-93, 196-210, 270-271, 450-457, № 26, 74, 99, 160; Magnetto 1997, 124-141, № 20, с прочей литературой.

28 См. об этой войне с литературой Roebuck 1955, 32-33; Shipley 1987, 29—31; Ragone 1986, 173-205. Ср. Hiller von Gaertringen 1906, 39, № 37, 44-60. Археологические данные в целом подтверждают датировку разрушения Мелии и раздела ее территории началом VII в. до н. э., хотя, разумеется, крепость на месте Мелии продолжала существовать. Подтверждается также и значительная роль карийского элемента в ее населении, см. Kleiner, Hommel, Müller-Wiener 1967, 78-170.

29 См. о дате нового основания Приены Habicht 1957, 167-168; Sherwin-White 1985, 88-89; Botermann 1994, 162-187.

30 Самосские изгнанники, вероятно, завладели Батинетидой
в 324 г. до н. э., после принятия Александром решения об их возвращении, но еще до реального возвращения на остров, см. Habicht 1957, 167-169, ср. IG XII, 6, pars 1 (2000), 43-46, № 42, 43, с последующей литературой. Упоминание Александра в надписи Hiller von Gaertringen 1906, № 37, 146 свидетельствует о том, что он сыграл какую-то роль в судьбе спорных территорий, однако фрагментарность надписи не позволяет выяснить, какую. Предположение Ager 1996, 92, п. 4; 205 о том, что он отдал Батинетиду приенцам, неубедительно по ряду причин, в том числе потому, что противоречит указанным данным о присутствии там самосских изгнанников. Возможно, однако, что Александр, отдав Батинетиду самосцам, сохранил соседнюю Дриуссу за приенцами, и именно об этом говорили приенские послы перед родосскими арбитрами. Ср. Magnetto 1997, 21-23, № 3.

31 Hiller von Gaertringen 1906, 209, № 500; Welles 1934, 46-47, № 7; Ager 1996, 89-90, № 26, I; Magnetto 1997, 124-127, № 20, I; IG XII, 6, pars 1 (2000), 115-119, № 155.

32 Надписи, содержащие результаты благоприятных для Приены международных арбитражей были помещены на одном из антов храма Афины Полиады, составляя своеобразный монументальный архив. См. его реконструкцию Sherwin-White 1985, 69 — 80. Именно оттуда происходят упомянутые ниже приенские надписи. Разумеется, арбитражу Лисимаха среди них места не нашлось.

33 Hiller von Gaertringen 1906, № 37, 128-131.

34 Hiller von Gaertringen 1906, № 37, 131-154; Magnetto 1997, 272-277, 448-449, № 44, 75.

35 Hiller von Gaertringen 1906, № 40, 1—5; № 41, 4-7; Ager 1996, 270-271, № 99, I, II.

36 Hiller von Gaertringen 1906, 37 — 45, № 37, 38; Ager 1996, 196-204, № 74, I, II. Родосский арбитраж долгое время датировался между 196 и 192 гг. до н. э. и считался предшествующим решению Манлия Вульсона, однако в последнее время эта дата была пересмотрена, см. Habicht 2003, 547 — 549, с литературой.

37 Hiller von Gaertringen 1906, 45-47, № 40, 41; Sherk 1969, 54-58, № 10 A-В; Ager 1996, 450-457, № I, II.

38 Cp. Wilamowitz-Moellendorff 1906, 41; Welles 1934, 48-49.

39 Hiller von Gaertringen 1906, 195; Raeder 1912, 69; Welles 1934, 49; Piccirilli 1973, 20; Magnetto 1997, 133 и др.

40 См. Wilamowitz-Moellendorff 1906, 39, Anm. 2; Curty 1989, 29; Magnetto 1997, 131, которые справедливо предостерегают
от смешения двух областей. Нет оснований считать Дриуссу частью Батинетиды, как делают некоторые авторы, в последнее время: Ager 1996, 92, 205.

41 О значении слова δικαιώματα см. Welles 1934, 49, 327-328.

42 Использование исторических сочинений в межгосударственных отношениях, в том числе в тяжбах, было распространенной практикой и неоднократно засвидетельствовано надписями. См. Chaniotis 1988, 113-114, п. 237; Curty 1989, 21-35; Ager 1996, 209, с примерами и литературой.

43 FGrHist, Bd. Illb (1955), 237, 457.

44 FGrHist, Bd. IIIb (1955), 238, 405, 459.

45 Обычно возможности передачи исторической информации в устной традиции оцениваются гораздо более скептически, см. например Kullmann 1999, 95-101, с литературой (события не далее чем 80-летней давности).
загрузка...
Другие книги по данной тематике

В. Б. Ковалевская.
Конь и всадник (пути и судьбы)

Евгений Черненко.
Скифские лучники

Р.Ю. Почекаев.
Батый. Хан, который не был ханом

под ред. Е.В.Ярового.
Древнейшие общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. - V век н.э.)

Э. Д. Филлипс.
Монголы. Основатели империи Великих ханов
e-mail: historylib@yandex.ru