7. Вергилий в веках
|
Вергилий, скромный по природе, не был обделен славой. При жизни им восторгались современники, Август же умело явил согражданам пример благодарного отношения к поэту как национальному достоянию. В античном мире Вергилий безоговорочно воспринимался как классик. В школах штудировали его стихи, по ним овладевали грамматикой и стилистикой латинского языка. Вергилий явился своеобразной знаковой фигурой, олицетворявшей римскую культуру, литературу.
ВЕРГИЛИЙ И ХРИСТИАНСТВО. В отличие от других античных авторов, Вергилий был объявлен первым христианским писателем, пророком, предсказавшим в «Буколиках», как уже отмечалось, явление Спасителя. Его сочинения входили в круг чтения в монастырских школах. Бытовало представление о Вергилии как о провидце, сумевшем предсказать христианство. В подобном духе, например, интерпретировались его «Буколики» как произведение сугубо аллегорическое. Пастух символизировал Христа, доброго пастыря, а овцы были людской паствой, им ведомой. В шестой книге «Энеиды», изображая подземное царство, Вергилий, как считалось, предварил христианскую концепцию загробного мира. Сивилла, давшая Энею золотую ветвь, символ бессмертия души, почиталась в средние века как святая. В литературе средневековья Вергилий был, безусловно, самым популярным среди авторов античности. В «Божественной комедии» Данте именно Вергилий, его Учитель, становится проводником флорентийца по загробному миру. Во вступительной песни «Ада» Данте, заблудившийся в дремучем лесу, олицетворяющем человеческие заблуждения, встречает тень Вергилия, пришедшего помочь ему. Вергилий вызывает из адских глубин Беатриче. Вергилий олицетворяет Разум, Беатриче – Веру. Героико-мифологическая традиция, идущая от Вергилия, была воспринята рыцарской литературой, которая осваивала античные сюжеты: подвиги Гектора, Энея, героев Троянской войны. Эти персонажи трактовались в духе благородных средневековых рыцарей. Как идеальный рыцарь представлен главный герой романа Жана де Граве «Роман об Энее». Разрабатывалась в рыцарском романе и любовная тема на основе истории Энея и Дидоны. ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ. Увлечение античностью – замечательная черта, которой отмечена эпоха Возрождения. Предпринимались попытки создания национальных героических поэм по примеру Гомера и особенно Вергилия: таковы поэмы «Африка» Петрарки, «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, «Неистовый Роланд» Ариосто, «Франсиада» Ронсара. В XVII–XVIII вв. эти попытки были продолжены в «Потерянном рае» Мильтона, «Генриаде» Вольтера. Вольтер, прославлявший Генриха IV, как Вергилий – Августа, писал: «Говорят, Гомер создал Вергилия: если это так, то это, безусловно, самое лучшее из его произведений». Однако великий немецкий критик и просветитель Лессинг подошел к Вергилию без апологетики, подчеркнув, что он лишен гомеровской непосредственности. Возрождение эпической героической традиции в новых исторических условиях не было до конца органичным. Эта проблема получит освещение в последующих курсах истории зарубежной литературы. Обсуждает ее и Белинский в своей известной работе «О разделении поэзии на роды и виды», рассматриваемой в курсе теории литературы. На Вергилия, автора «Буколик», ориентируются и создатели пасторальной поэзии Ренессанса («Амето» Дж. Боккаччо). В Испании получил развитие пасторальный роман, один из лучших его образцов – «Диана» Монтемайора, произведение, любимое сервантесовским Дон Кихотом. Сопоставляя Гомера и Вергилия, поздние авторы видели в первом природную гениальность, во втором – мастерство как плод целенаправленных усилий. Предпринимались и т. н. «переделки», комические «перелицовки» «Энеиды». Так, во Франции появился «Вергилий наизнанку» (1648–1652) – бурлескная, пародийная поэма французского писателя Поля Скаррона, имевшая успех. Вообще, в европейских странах выходили как переводы «Энеиды», так и подражания. Видный австрийский писатель Герман Брох (1886–1951) осветил жизненную драму поэта, его последние годы, омраченные неумолимым угасанием, в известном романе «Смерть Вергилия». ВЕРГИЛИЙ В РОССИИ. «Энеида» в России была хорошо известна уже в XVIII в.; она оказала влияние на русскую эпическую поэму эпохи классицизма: на «Петриаду» Кантемира, «Телемахиду» Тредиаковского. Оригинальностью отличалась вышедшая на Украине бурлескная «Энеида» Вергилия, перелицованная на «украинскую мову» И. Котляревским, опиравшимся на опыт П. Скаррона. В 1791–96 гг. Н. П. Осипов пишет «Вергилиеву Енеиду, вывороченную наизнанку». Герои поэмы были «снижены»: Эней напоминал завсегдатая трактира, «хлопец хоть куда, казак». Персонажи изъяснялись на просторечье городских низов. Если в 1829 г. появился перевод «Илиады» Н. Гнедича, а несколько позднее – «Одиссея» в переводе В. Жуковского, то аналогичного по качеству перевода «Энеиды» еще не было. В обществе, да и в науке еще бытовало мнение об «Энеиде» как произведении подражательном. А. С. Пушкин как-то назвал Вергилия «чахоточным отцом немного тощей «Энеиды». Однако это суждение Пушкина нельзя абсолютизировать. Он любил читать Вергилия, а «Энеида» находилась на его книжной полке вместе с Гомером и Тассо. В «Подражании Данте» (1832) он представляет Вергилия своим проводником по загробному миру. Белинский отзывался о поэме явно несправедливо как о «выглаженном, обточенном, щегольском риторическом произведении», появившемся в «антипоэтическое время». Взгляд Белинского во многом определялся тем, что он рассматривал и Вергилия, и Горация как поэтов, льстивших Августу, что было неприемлемо для критика-демократа. В XIX в. появились новые переводы «Энеиды», выполненные А. Фетом, Вл. Соловьевым. Много сил отдал переводу «Энеиды» В. Я. Брюсов, человек энциклопедических знаний и интересов, верный поклонник, переводчик и исследователь римской литературы. Брюсов приступил к работе над переводом «Энеиды» еще в гимназические годы и трудился над ней до последних дней жизни, однако не успел завершить. Его довел до конца С. Соловьев, после чего перевод вышел в издании «Academia» в 1933 г. Перевод этот отличался большой точностью; однако, стремясь передать все филологические нюансы, своеобразие стиля, даже латинского синтаксиса, Брюсов впадал в буквализм, совершая как бы насилие над русским языком. Подобный подход к переводу В. Я. Брюсов объяснял тем, что «весьма немногие из лиц, получивших… даже высшее образование, были в состоянии читать древнегреческих и латинских авторов в подлиннике». Поэтому он желал дать перевод, способный воспроизвести форму подлинника, а то и просто «заменить подлинник», как бы перенести в русский язык черты, присущие латыни. Академик М. Л. Гаспаров определяет брюсовскую «Энеиду» как «исполинскую цитату из иной культуры». Новый перевод поэмы Вергилия был выполнен С. А. Ошеровым. Вячеслав Иванов (1866–1949), поклонник Вергилия, в своих «Римских сонетах» писал:
|
загрузка...