Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Дэвид Кортен.   Когда корпорации правят миром

7. Иллюзии заоблачных мечтателей

Эта несчастная планета отличается самыми
кричащими контрастами. Люди, получающие вознаграждение,
— это совсем не те люди, которые несут основные тяготы.
Мудрым руководством такое положение
назвать нельзя.

Спок «Заоблачные мечтатели»,
Звездный Путь [1]

Пpи имеющихся ныне информационных технологиях
я могу сидеть на пляже у моего дома во Флориде
с портативным компьютером и сотовым телефоном
и проверять видеоизображения различных производственных
участков моей компании в штате Огайо, чтобы
удостовериться, что мои люди находятся на рабочих
местах и выполняют работу как следует.

Интервью с владельцем компании
по Национальному радио,
31 августа 1994 года


Действие семьдесят четвертой серии популярного научно-фантастического телесериала «Звездный путь», озаглавленной «Заоблачные мечтатели», происходит на планете Ардана, Впервые показанная 28 февраля 1969 года, эта серия изображает планету, правители которой посвятили свою жизнь искусствам в прекрасном и мирном городе Стратос, висящем высоко над безжизненной поверхностью планеты. Далеко внизу обитатели поверхности планеты, троглиты, работают в шахтах в условиях насилия, испытывая тяжкие страдания, чтобы заработать межпланетарные обменные кредитные карточки, используемые для импорта с других планет предметов роскоши, которыми услаждают себя правители на Стратосе. В этой современной аллегории целая планета подчинена господству правителей, которые успешно отстранились и изолировались от людей и их поселений на поверхности планеты, — людей, чьим трудом создается их роскошная жизнь.

Образы этой серии «Звездного пути» живо сохранились в моей памяти. Как это похоже на наш мир, где истинно богатые и влиятельные работают в прекрасно обставленных офисах в высотных офисных башнях, едут на совещания «лимузинах или летят на вертолетах, совершают межконтинентальные перелеты в реактивных лайнерах высоко над облаками, ублажаемые роскошными в винами, которые разливают заботливые стюардессы, и живут в охраняемых особняках в богатых пригородах или в фешенебельных квартирах с садиком на крыше, окруженные произведениями искусства, красотой, в благополучных районах. Они также отгорожены от жизни обычных людей нашей планеты, как жители Стратоса были изолированы от жизни троглитов. Они тоже живут в иллюзорном мире, живут за счет разграбления мировых ресурсов и настолько далеко от реальности, что не ведают, что творят и как можно жить
иначе.

ВОЛШЕБНЫЙ РЫНОК



Степень изолированности богатых и влиятельных видна на примере ежегодной встречи директоров Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ). Вот описание одной из таких встреч, сделанное журналистом Грэмом Хэнкоком:

Я приехал [в Вашингтон, округ Колумбия] лишь для того, чтобы присутствовать на ежегодной совместной встрече Советов директоров Всемирного банка и Международного валютного фонда — двух институтов, которые играют ключевую роль в мобилизациии распределении средств для крайне бедных развивающихся стран... Общая стоимость 700 общественных мероприятий, предлагавшихся делегатам в течение одной этой недели, оцениваются в 10 млн. долл. Один лишь официальный ужин, который обслуживала фирма «Риджуэллс», обходился в 200 долл. на человека. Гостям для начала предлагались крабовые палочки, икра и крем-фреш, копченый лосось и мини-бифштекс Веллингтон. Рыбное блюдо состояло из омара с кукурузными шариками, а за ним лимонный шербет. Основное блюдо состояло из утки в лаймовом соусе с гарниром из артишока, наполненного миниатюрными морковочками. Подавался также салат из сердцевинок пальм, а к нему суфле из щалфейного сыра в соусе из портвейна. На десерт принесли немецкий шоколадный турнепс с малиновой подливкой, конфеты из мороженого и кофе-рояль с пламенем. Вашингтонские компании, владеющие лимузинами, делали большой бизнес [2].

На той же самой встрече, в ходе которой делегатам были предложены изысканные блюда и культурные мероприятия на 10 млн долл., бывший член Конгресса США, недавно назначенный президентом Всемирного банка Барбер Конэбл сделал следующее заявление 10 000 собравшихся мужчин и женщин:

Наше учреждение богато ресурсами и опытом, но его работа не будет стоить и ломаного гроша, если мы не сможем взглянуть на наш мир глазами самых обездоленных, если мы не сможем разделить их надежды и опасения. Мы собрались здесь, чтобы служить их нуждам, чтобы помочь им осознать свою силу, свой потенцией, свои чаяния... Совместные действия против нищеты — вот та общая цель, которая привела нас всех сюда сегодня. Так давайте отдадим свои силы достижению этой великой цели [3].

Если бы эти делегаты и в самом деле попытались посмотреть на свой мир глазами наиболее обездоленных, у них скорее всего пропал бы аппетит. Возьмем, к примеру, простое интервью с сыном фермера-арендатора, живущего недалеко от города Сельма в штате Алабама, взятое Реймондом Уилером из телекомпании Си-би-эс:

— Ты завтракаешь, перед тем как идти в школу?
— Иногда, сэр. Иногда я ем горох.
— А в школе ты обедаешь?
— Нет, сэр.
— А там вообще есть еда ?
— Да, сэр.
— Так почему же ты не ешь?
— У меня нет 15 центов.
— А что ты делаешь, когда остальные дети обедают?
— Я просто сижу в сторонке (его голос обрывается).
— А что ты чувствуешь, когда видишь, что другие дети едят?
— Мне стыдно (плачет) [4].


Организаторы встреч Всемирного банка — МВФ не только не поощряют дебатов увидеть мир глазами бедных, но делают все возможное для того, чтобы отгородить себя от призрака бедности.

Всемирный банк и МВФ являются ведущими сторонниками экономического рационализма, свободного рынка и стратегии роста, основанного на экспорте. Они в течение многих лет превозносят Южную Корею, Тайвань, Сингапур и Гонконг как образцы успеха. Таким образом, когда эти директора встретились в Бангкоке, в Таиланде, в октябре 1991 года, то вполне естественно, что эта встреча стала празднованием недавних «успехов» свободного рыночного роста в Таиланде, основанного на экспорте.

Таиландское правительство не поскупилось на расходы и хлопоты, чтобы выразить делегатов вступлением Таиланда в полноправные члены элитного клуба новых индустриальных стран (НИС). Для того чтобы наверняка произвести желаемое впечатление, в центре Бангкока для проведения конференции был спешно построен сверкающий конгресс-комплекс. Двести семей были выселены из своих домов для того, чтобы расширить дороги к месту проведения встречи и от него [5]. Находившийся неподалеку поселок городской бедноты был сровнен с землей, чтобы делегатов не раздражало неприятное зрелище банковской нищеты. Школы и правительственные учреждения были закрыты, чтобы уменьшить число пробок и очистить воздух от выхлопных газов, так чтобы делегаты смогли мчаться по улицам с минимальными неудобствами, не испытывая респираторного дистресса в своих машинах с воздушным кондиционированием, в промежутке между элегантными коктейлями и официальными обедами по избранным маршрутам, отгороженных там, где это необходимо, от неприятных видов бангкокских трущоб. Говорящие по-английски инженеры, врачи и юристы должны были выполнять работу шоферов для делегатов. Медсестры и врачи исполняли роль официантов в ресторанах, где проходила конференция, для того чтобы все инструкции были хорошо поняты и ни одно из пожеланий высочайших особ не осталось неудовлетворенным.

Такие косметические меры могли лишь отчасти скрыть ту реальность, что Бангкок, некогда прекрасный город, был разорен последствиями своего «успешного» развития. Среди сияющих торговых центров, офисных небоскребов и роскошных отелей, царят грязь и нищета. Каждый год триста тысяч автомобилей добавляется в фантастические пробки, замедляя среднюю скорость уличного движения до 10 километров в час. Более двухсот дней в году загрязнение воздуха в Бангкоке превышает максимально допустимые безопасные уровни установленные ВОЗ. И каждый год выбросы увеличиваются на 14% [6].

Эта встреча Всемирного банка — МВФ в Таиланде была вполне подходящей метафорой той иллюзии, в которой живут власть предержащие всего мира. Эта иллюзия поддерживается отчасти созданием роскошной жизни в изолированных анклавах, а отчасти созданием самооправдывающих систем верований, таких как корпоративное либертарианство, а также восхвалением богатства и богатых деловой прессой и целой армией экономических исследователей и консультантов. Но более всего она поддерживается дисфункциями экономической системы, которая щедро осыпает богатством власти предержащие за решения, которые накладывают непосильное бремя на остальное человечество.

ОГРОМНАЯ ПРОПАСТЬ



Пропасть, которая разделяет богачей и бедняков всего мира, как внутри стран, так и между ними, непостижимо велика и постоянно увеличивается. В 1992 году Программа ООН по развитию драматизировала это неравенство графиком в форме бокала шампанского [7].

Как показано на рисунке 7.1, 20% жителей Земли, проживающих в самых богатых странах мира, получают 82,7% мирового дохода, и лишь 1,4% мирового дохода приходится на долю 20%, живущих в бедных странах. В 1950 году, приблизительно в то время, когда было принято решение глобализировать процесс развития, средний уровень доходов 20% людей, проживающих в самых богатых странах, превышал уровень доходов 20% жителей самых бедных стран в 30 раз. К 1989 году это соотношение удвоилось и составило 60:1.

Рис. 7.1. Глобальное распределение доходов Беднейшая пятая часть населения получает 1,4% общемирового дохода. Источник: ПРООН «Доклад о развитии человечества за 1992 год» (Нью-Йорк, Оксфорд юниверсити пресс, 1992г.)
Рис. 7.1. Глобальное распределение доходов Беднейшая пятая часть населения получает 1,4% общемирового дохода. Источник: ПРООН «Доклад о развитии человечества за 1992 год» (Нью-Йорк, Оксфорд юниверсити пресс, 1992г.)

Эти цифры, основанные на средненациональных величинах, говорят о различиях между странами и существенно недооценивают неравенство между людьми. Например, все американцы помещены в самую верхнюю категорию по уровню дохода, включая бездомных, сельскую бедноту и обитателей городских трущоб. Когда ПРООН произвел оценку, основанную на личных доходах, а не на среднестатистических данных по разным странам, то средний уровень доходов верхних 20% оказался в 150 раз выше, чем средний уровень нижних 20%.

Но даже эта цифра скрывает крайнее неравенство, которое обнаруживается, когда доходы верхних 20% дополнительно дифференцируются. Хотя глобальные данные отсутствуют, данные по Соединенным Штатам весьма показательны. В 1989 году среднегодовой доход 20% самых богатых семей составлял 109 424 долл. в год [8]. Однако 80-90% этих семей получали относительно скромные 65 900 долл. в год. Доход верхнего 1 % составлял в среднем 559 795 долл. в год — вся эта группа получала больше, чем нижние 40% всех американцев [9|.

Но даже эти огромные доходы выглядят карманной мелочью для брокеров Уолл-стрит, таких как Майкл Милкен, который за один год торговли на Уолл-Стрит фальшивыми облигациями заработал по меньшей мере полмиллиарда долларов, или для исполнительных директоров крупнейших корпораций Америки и самых высокооплачиваемых знаменитостей. В 1992 году Томас Ф. Фрист, исполнительный директор «Хоспитал корпорейшн оф Америка», возглавлял список шайки переоплачиваемых исполнительных директоров Америки с годовым доходом в 127 млн. долл., почти в 780 000 раз больше, чем средние 163 долл. на человека в год, приходящиеся на беднейшие 20% жителей мира! В 1992 году среднегодовой доход исполнительных директоров 1000 крупнейших корпораций, по данным журнала «Бизнес уик», составлял 3,8 млн. долл. — на 42% больше, чем за предыдущий год. Более того, разница в оплате верхнего звена руководителей и тех, кто на них работает, стремительно растет [10]. В 1960 году средний руководитель крупной компании получал в 40 раз больше среднеоплачиваемого рабочего. В 1992 году он (поскольку из 1000 руководителей в обзоре «Бизнес уик» было лишь 2 женщины) получал в 157 раз больше [11].

Однако эти высокооплачиваемые исполнители выглядят лишь соискателями на богатство в сравнении с богатством тех, кто живет за счет своих вкладов. Согласно журналу «Форбс», «четыреста богатейших людей Америки» увеличили свое суммарное состояние с 92 млрд. долл. в 1982 году до 328 млрд. долл. в 1993 году [12]. Это больше, чем суммарный валовой национальный доход за 1991 год миллиарда людей, проживающих в Индии, Бангладеш, Шри-Ланке и Непале [13].

Желая уверить своих состоятельных читателей, что их состояние нажито не за счет других, журнал «Форбс» предварил свой список богатейших американцев следующим заявлением:

Ага! Тогда перераспределители правы. Богатые стали богаче. И да, и нет. Истинно богатые, возможно, и стали богаче, но нет основании утверждать, что выросла и относительная доля их богатства. Цена вступления в «Клуб четырехсот» «Форбса» увеличилась в той же степени, что и оборот биржи, измеряемый индексом Доу Джонса.

Невероятный рост биржевого рынка, который так щедро одарил сверхбогатых, также облагодетельствовал каждого пенсионера и акционера Америки... Не плачьте о богатых. Но и не забивайте себе голову мыслями ч том, что они разбогатели за наш счет [14].


Конечно же, среди тех, кто заработал на биржевом росте, есть и вдовы, и низкооплачиваемые пенсионеры. Однако опровержение журнала «Форбс» (издания обитателей планеты Стратос для обитателей Стратоса) утверждающего, что в увеличении роста богатства была выдержана соразмерность, есть лишь проявление изолированности жителей Стратоса и их убеждения, что их мир и есть весь мир. Возможно, что 400 богатейших американцев и не увеличили своей доли богагств общей сумме акций биржи, но помимо акций, принадлежащих пенсионным фондам, 83,1% богатств биржи, принадлежащих американским семьям, владею богатейшие 10%. Более того, 37,4% акций принадлежат 0,5% самых богатых [15].

С 1977 по 1989 год средний реальный доход 1% богатейших американских семей увеличился на 78%, тогда как реальный доход беднейших 20% уменьшился на 10,4% [16]. Таким образом, беднейшие из нас стали не только относительно, но и абсолютно беднее. О чем эти цифры умалчивают, так это о том, что абсолютное уменьшение реального дохода произошло несмотря на то, что имевшие работу в 1989 году работали больше рабочих часов, чем в 1977 году, и в гораздо большем числе семей двое членов семей работали полный рабочий день, так как больше женщин стало работать. Для многих американских семей из 60% располагающихся на нижнем уровне обеспеченности даже большее количество рабочих часов и появление еще одного работника в семье оказалось недостаточно, чтобы скомпенсировать уменьшение доходов.

Простая правда, которую замалчивают издатели журнала «Форбс» и другие обитатели Стратоса, состоит в том, что всякий раз, когда крупная корпорация объявляет об очередном сокращении тысяч рабочих мест, семьи жителей Стратоса становятся богаче, а доходы тысяч рабочих, чьи рабочие места были сокращены, уменьшаются. Это часть постоянного процесса перекачки богатства и экономической власти от тех, кто занят в производстве реальных ценностей, к тем, кто уже скопил огромное количество денег и полагает, что наделен правом увеличивать это количество безгранично, безотносительно к их собственным потребностям или вкладу в создание ценностей.

Могут ли те, кто пьет из полного бокала шампанского, по-настоящему оценить участь огромной части человечества, которой остаются жалкие капли, едва просачивающиеся в тонкую ножку бокала? Если бы они вынуждены были признать, что их собственное изобилие является причиной безвыходного положения тех, кто обездолен, смогли бы кто-нибудь из них вынести это страшное моральное бремя? Есть все основания избегать прямого взгляда на такие моральные противоречия, поддерживая успокоительные культурные иллюзии Стратоса.

ДРУГОЙ МИР



Журнал «Форбс» предварил список 400 богатейших людей Америки за 1993 год статьей о том, как трудно очень богатым свести концы с концами в условиях современной экономики. Лишь за один год стоимость килограмма малосольной икры белуги выросла на 28% и достигла 1408 долл. Стоимость вертолета С и корского S-780 со всеми дополнительными функциями выросла на 8% и достиг 8 млн. долл. А стоимость одной ночи в приличном отеле в Нью-Йорке вырос на 15% и составила 750 долл. [17]. Они живут в другом мире.

Когда Генри Киссинджер, который долгое время был одним из наиболее влиятельных фигур в американских внешнеполитических кругах, берет свою собаку Амелию на утреннюю прогулку, за ним следует телохранитель, который подбирает за собакой помет. Когда Генри Киссинджер отправляется в отпуск, то Амелию на лимузине отвозят в собачий приют миссис Пиперс в сельской местности штата Мэриленд, где она гостит в специально ей отведенной комнате [18]. Многие американцы умилялись, когда пресса застала Джорджа Буша с удивлением рассматривающего штрих-кодовый сканнер и осознала, что он один из последних американцев, которые еще не видели это обыденное кассовое приспособление.

Когда Александр Тротман принял пост председателя, президента и исполнительного директора «Форд моторе компани» в 1993 году, он отвечал за производство более 3 млн автомобилей в год. Однако у него не было собственной машины, и он никогда не покупал ее ни у одного дилера. Фирма «Форд», как это принято в автомобильной промышленности, обеспечивает всех своих руководителей верхнего звена новыми автомобилями, гарантируя, что в их распоряжении всегда будет машина в прекрасном рабочем состоянии и не будет надобности договариваться с дилером и возиться с регистрацией, страховкой, ремонтом и обслуживанием [19].

В 1989 году фирма «Лоун стар индастриз» потерпела убытки на сумму 271 млн. долл. Ее исполнительный директор, Джеймс И. Стюарт, приказал сократить штат работников, продал часть активов корпорации на сумму 400 млн. долл., отменил выплату дивидендов держателям акций и распорядился, чтобы менеджеры летали только экономическим классом. И в то же время он сохранил 2,9-миллионный расходный счет для себя и продолжал летать на работу в корпоративном реактивном самолете между своим домом во Флориде и штаб-квартирой компании в Стэмфорде, штат Коннектикут. В свою бытность генеральным директором РДР «Набиско» Ф. Росс Джонсон построил роскошный ангар в Атланте для размещения десяти корпоративных самолетов и двадцати шести корпоративных пилотов. Рядом с ним он выстроил трехэтажное помещение для отдыха особо важных гостей со стенами, отделанными красным деревом, наборным полом из итальянского мрамора и атриумом с японским садиком [20]. Известно, что глобальный финансист Иван Боески любил выбирать из меню восемь основных блюд в привилегированном «Кафе художников», пробовал каждое и затем решал, что он будет заказывать [21].

В июне 1991 года я побывал на ежегодной конференции «Американского форума по глобальному образованию» в Хартфорде, штат Коннектикут. Эд Пратт, председатель и исполнительный директор фирмы «Пфайзер, инк.», производящей лекарства и другие медицинские товары, с годовым оборотом 7 млрд. долл., открывал эту конференцию. Он получил премию за вклад в глобальное образование и делился своими взглядами на потребность в образовании с несколькими сотнями американских преподавателей, объясняя, что образование молодых американцев должно ставить целью дать им максимальные преимущества в конкурентной борьбе в новой глобальной экономике. По его мнению, времени для всяких излишеств, таких как изучение иностранных языков, нет. Он сообщил, что во время своих путешествий по всем отделениям фирмы «Пфайзер» в мире он обнаружил, что все, с кем ему нужно было общаться, уже говорили по-английски. Поэтому он внес предложение, чтобы тоже количество часов, которое ученики в других странах посвящают изучению английского, было отведено обучению американских студентов научным дисциплинам и экономике.

Компания «Найк», крупный производитель обуви, называет себя «сетевой фирмой». Это значит, что 8000 ее сотрудников занимаются управлением, проектированием, продажей и внедрением, а производство представлено 75 000 рабочих, нанятых независимыми подрядчиками. Большая часть производства, основанного на внешних сырьевых источниках, находится в Индонезии, где пара кроссовок «Найки», продаваемая в Соединенных Штатах или Европе за 73—135 долл., изготавливается приблизительно за 5,60 долл. девочками или молодыми женщинами, которым платят лишь 15 центов в час. Рабочие живут в бараках, принадлежащих компании, профсоюзов не существует, сверхурочная работа принудительна, и в случае забастовки могут быть вызваны войска для ее подавления. Те 20 млн. долл., которые, как говорят, были заплачены в 1992 году баскетбольной звезде Майклу Джордану за рекламу кроссовок, превосходят всю ежегодную зарплату, выплачиваемую всем рабочим индонезийских заводов, производящих эти кроссовки [22|.

Когда генерального директора фирмы «Найк» в Индонезии Джона Вудмена спросили об условиях труда на заводах, где изготавливаются кроссовки, он дал классический ответ обитателя Стратоса. Хотя он и знал, что на шести индонезийских заводах, выпускающих кроссовки «Найк», есть какие-то проблемы, он не имел ни малейшего представления, что это были за проблемы. Более того, он ответил:

Я не уверен, что мне нужно об этом знать. Разбирательство не входит в круг наших обязанностей [23].

Пример с фирмой «Найк» — разительная иллюстрация искажений экономической системы, которая забирает вознаграждение утех, кто производит реальные ценности, и передает его тем, чьей главной функцией является создавать рыночные иллюзии, убеждающие потребителей покупать товары, которые им не нужны, по вздутым ценам. Нет ничего удивительного в том, что многие менеджеры, подобно тому менеджеру «Найки», который уклонялся от контактов с индонезийскими рабочими, предпочитают избегать разговоров с большим количеством людей за пределами узкого круга избранных.

Кажется вполне уместным, что в 1993 году победителем ежегодного компенсационного вознаграждения среди руководителей компаний был мастер иллюзий Майкл Айснер, председатель «Уолт Дисней компани» — корпорации, которая занимается созданием вымышленных миров. Компенсационное вознаграждение Айснера составило 203,1 млн. долл., что равнялось 68% всей прибыли компании в 299,8 млн долл. за тот год — безусловно, более чем достаточно, чтобы создать немножечко иллюзий и для себя любимого [24].

Таков заоблачный мир, в котором живут архитекторы глобального экономического порядка. Для них самих и их корпораций местные рынки стали слишком тесными. Любого богатства и власти им всегда мало. Им нужно постоянно отодвигать границы, создавать новые империи, колонизовать новые рынки. Есть все основания полагать, что люди, столь удаленные от ежедневной реальности тех, кем они управляют, весьма плохо подготовлены к выражению общественных интересов.

ПЕРЕСМОТР ВЗАИМООТНОШЕНИЯ СЕВЕР - ЮГ



Огромное богатство и безоговорочное принятие мира иллюзий не ограничены лишь «богатыми» странами. В перечне самых состоятельных людей мира за 1993 год, приведенном журналом «Форбс», числится 88 миллиардеров из стран с низким и средним доходом по сравнению с 62 миллиардерами лишь за год до этого. Мексика возглавляла этот список, имея 24 миллиардера в 1993 году, по сравнению с 13 в 1992 году [25].

Возьмем Филиппины — слабую в экономическом плане страну по сравнению с Восточной и Юго Восточной Азией. Ее ВНП на душу населения составляет 730 долл., и приблизительно у 60% населения не хватает средств, чтобы обеспечить минимальный рацион, достаточный для поддержания собственного здоровья и здоровья своих семей. В списке журнала «Форбс» вы найдете двух миллиардеров за 1992 год и пятерых за 1993-й.

С 1988 по 1992 год я работал в офисе, расположенном на одиннадцатом этаже пятиэтажного здания в Макати, торговом и финансовом центре Манилы, столицы Филиппин. Из своего окна я мог видеть три пятизвездочных гостиницы и несколько высотных банковских зданий. Почти в любое время дня я мог видеть, как один или несколько частных вертолетов доставляли манильскую деловую элиту на крыши этих небоскребов и увозили с них, высоко паря над машинами, зажатыми в широко известных манильских автомобильных пробках, и очередями безмашинных людей, ждущих общественного транспорта в густых клубах дизельного дыма. На другом конце Манилы тысячи менее удачливых филиппинцев построили из подручных материалов свои хижины на вершине Смоуки маунтин, мусорной свалки, над которой всегда висит пелена испарений, и добывают средства к существованию, роясь в вонючих горах отбросов в поисках бутылок, обрывков пластика и других вещей, за которые можно хоть что-то получить.

Сотни тысяч филиппинцев каждый год отправляются за границу в отчаянных поисках работы, для того чтобы прокормиться самим и прокормить свои семьи. Многие женщины прибывают в Японию работать «развлекательницами» или же едут на Ближний Восток работать домашней прислугой. Они зачастую оказываются в условиях фактического рабства и становятся объектами сексуальной эксплуатации. Филиппинское правительство считает своих заморских рабочих важной статьей поступления твердой валюты, позволяющей оплачивать, среди всего прочего, импортные товары для роскошных супермаркетов с воздушным кондиционированием, где продается самая новая бытовая электроника и модельная одежда, а также обслуживать 32-миллиардный иностранный долг страны.

В былые времена, когда экономика очерчивалась национальными границами и даже границами района, богатые и бедные, проживавшие в границах страны или города, обычно в равной степени разделяли чувство общности национальных или городских интересов. Независимо от размера конфликтов между ними, их судьбы переплетались. Промышленники были заинтересованы в системе образования, которая готовила для них кадры, а также в материальной инфраструктуре транспорта и других общественных служб, от которой зависели их производственные предприятия. Пусть и с большой неохотой, они принимали на себя обязанность по выплате налогов для поддержки необходимой общественной и материальной инфраструктуры.

В последние годы одной из демографических реалий Соединенных Штатов стало все увеличивающееся географическое разделение по уровню доходов. Те, кто относится к более обеспеченному слою, поселяются в богатых пригородах, организованных как независимые в политическом смысле юрисдикции, где они пользуются средствами обслуживания, общими лишь для членов их собственного привилегированного класса. Таким образом, они могут финансировать хорошие школы и другие общественные службы без необходимости платить дополнительные налоги, чтобы вносить вклад в обеспечение подобных заведений для семей с низким доходом. Семьи с низким доходом, подобным же образом, селятся в административных районах, гораздо более нуждающихся в социальных службах, чем богатые районы, однако не обладающих достаточной налоговой базой для их финансирования [26].

Последствия этого разделения по политической юрисдикции еще более ухудшились в Соединенных Штатах в 1980-е годы, когда федеральное правительств во стало все больше перекладывать ответственность за финансирование социальных услуг на местные административные районы. В 1978 году, когда федеральные отчисления местным правительствам были максимальными, почти 27% финансирования штатов и муниципалитетов поступало из федеральных фантов. К 1988 году федеральное финансирование сократилось до 17%. Все это было частью более крупной программы администрации Рейгана по разрушению механизмов перераспределения доходов, которые создали предшествующие администрации Америки в годы демократического плюрализма. Роберт Рейх называет этот процесс отделением привилегированных классов от остальной части Америки. В результате этого расширилась пропасть в качестве образования и других общественных услуг, которыми пользуются богатые и бедные; произоийти до углубление классового расслоения, обычно усугубляющегося по расовому признаку, и усилилась изоляция богатых в своем мире иллюзий [27|.

Из всех стран, которые мне довелось посетить, Пакистан наиболее ярко демонстрирует пример того, как элита проживает в анклавах, оторванных oт местных корней. Три современных города страны — Карачи, Лахор и Ислам бад — являют собой анклавы пятизвездочных гостиниц, современных торговых центров и модных жилых зон, окруженных феодальной сельской местностью, управляемой местными главарями, которые содержат целые частные армии на доходы от процветающего бизнеса — торговли наркотиками и оружием — и готовы убить любого чиновника центрального правительства, который рискнет ступить на их территорию. Показатели здравоохранения и образования в сельской местности Пакистана сравнимы с самыми бедными африканскими странами.Во время двух своих поездок в Пакистан я был гостем некоторых из наиболее процветающих бизнесменов страны. Посетив много стран и закончив самые лучшие университеты Великобритании и Америки, они ходят и говорят с уверенностью, манерами и чувством гостеприимства, характерными для космополитических аристократов, чувствующих себя совершенно непринужденно имея такие деньги и такое положение. Мои хозяева регулярно путешествовали по миру, для того чтобы контролировать свои широкие деловые интересы, вращаясь в кругах глобальной деловой элиты и так же свободно чувствуя себя как дома в Нью Йорке или Лондоне, в Карачи, Лахоре или Исламабаде.

Самым поразительным, однако, было то, насколько мало, в противоположность их знанию и интересу к остальному миру, они знали и интересовались тем, что происходит в их собственной стране за границами их анклавных городов. Как будто остальной Пакистан был малозначимым иностранным государством, недостойным внимания и упоминания. У них почти напрочь отсутствовало чувство национального интереса. В тот момент я даже не понимал, что это явление не есть какое-то нарушение, связанное с недостаточным экономическим развитием, а, скорее, сверхновая глобальная общественная и политическая тенденция — слияние мировых финансовых элит в некое безродное сообщество в облаках, удаленное от мира, в котором проживает абсолютное большинство обыкновенных смертных.

Мы долгое время считали, что мир разделен на богатые и бедные страны. По мере развития процесса экономической глобализации мы обнаруживаем растущие островки огромного богатства в бедных странах и растущие океаны бедности в богатых странах. Разделение на Север и Юг сейчас более оправдано как обозначение реальности того, что мир разделен не столько по географическому, сколько по классовому признаку.

САМОРАЗРУШИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА



Глобальная экономическая система вознаграждает корпорации и их управляющий аппарат щедрыми доходами и привилегиями за то, что они организуют потогонные системы производства с нищенской зарплатой, за сплошную вырубку девственных лесов, за внедрение технологий, позволяющих экономить рабочую силу и увольнять сотни тысяч рабочих, за свалки токсичных отходов, а также за проталкивание корпоративных интересов в ущерб интересам человека. Система защищает тех, кто принимает подобные решения, освобождая их от платы за издержки, вызванные их решениями, перекладывая эти расходы на более слабых членов системы — на уволенных рабочих, на тех, кто пришел им на смену и зарабатывает гроши, на которые невозможно прокормить семью, налесных жителей, У которых разрушена среда обитания, на бедняков, ютящихся вблизи свалок ядовитых отходов, на разобщенных налогоплательщиков, которые оплачивают все эти расходы. Последствия разъединения доходов и издержек заключаются в том, что система сигнализирует наиболее влиятельным лицам, ответственным за принятие решений, о том. что их решения приводят к созданию нового богатства, в го время как на самом деле они лишь перераспределяют большую часть имеющегося на земле богатства в свою пользу за счет остальных людей и всей планеты.

Системные теоретики, которые задумываются над пониманием динамику сложных, саморегулирующихся систем, сказали бы. что экономическая система дает этим ответственным за принятие решений лицам положительную обратную связь, вознаграждая их за решения, которые нарушают динамическое равновесие системы и вызывают ее бесконтрольное расшатывание, угрожая со временем разрушить ее окончательно. Стабильные системы опираются на сигналы отрицательной обратной связи, которые поощряют исправление ошибочного поведения и возвращают систему в состояние равновесия.

Гениальность рыночной концепции Адама Смита состоит в том, что, хотя он никогда не использовал кибернетической терминологии системных теоретиков, он одним из первых выявил основные принципы сложных саморегулирующихся систем. Он без колебаний применил эти принципы к созданию идеальной модели саморегулирующейся экономической системы, которая эффективно размещает ресурсы общества для производства вещей, наиболее необходимых большинству людей, без вмешательства влиятельной центральной власти. Это было блистательное достижение интеллекта, имевшее невероятную притягательную силу для интеллектуалов, увлекающихся элегантными теориями, для народников с их глубоким недоверием к сильной власти — и для состоятельных элит, которые нашли в ней моральное оправдание жадности!

К сожалению, экономические рационалисты, которые являются интеллектуальными последователями Смита, приняли более узкий и механистический взгляд на экономические системы и восприняли рыночную свободу как идеологию — без оговорок, сделанных Смитом в отношении условий, необходимых для поддержания саморегулирующегося равновесия рынка. Из идеологов выходят плохие создатели систем, поскольку они ориентированы на упрощенные рецепты, а не на создание равновесных, саморегулирующихся систем.

По мере того как в результате этих изменений нарастает социальная напряженность и неполадки системы становятся все более очевидными, растет напряженность и между членами сложившихся политических союзов. Играя на растущем чувстве общественной неуверенности и страха, политические демагоги и оппортунисты чувствуют, что пришел их звездный час. В Соединенных Штатах они выступают с нападками на большое правительство и на экологов, призывая в то же время к сокращению налогов, уменьшению правительственного аппарата, восстановлению семейных ценностей и личной ответственности, снятию ограничений на эксплуатацию природных ресурсов увеличению расходов на оборону, усилению борьбы с преступностью, устранению контроля над рынком и к свободной торговле. Представляя себя консерваторами, которые заботятся о защите простых людей от злоупотреблений большого правительства, они в то же время ставят на тех, кто надеется только на себя и не доверяет правительству, на тех, кто находится под экономическим бременем и ищет облегчения от бремени налогов, на рабочих в добывающих отраслях промышленности, которые боятся экологических ограничений, и на корпоративные интересы, которые стремятся к еще большей свободе увеличивать прибыли за счет экстернализации издержек. Предложения, выдвинутые с целью привлечь эту разношерстную аудиторию, пестрят противоречиями. Очень немногие из этих предложений будут содействовать восстановлению семейных ценностей, общества и самодостаточности. Как раз наоборот, они дают крупнейшим корпорациям мира свободу колонизировать еще больше мировых рынков и ресурсов на благо тех, кто уже богат, еще в большей степени перекладывать налоговое бремя с тех, кто в состоянии платить, на тех, кто в наименьшей степени платежеспособности, и усилят полицейскую власть государства для сдерживания возникающих социальных волнений.

Оппортунисты и демагоги от корпоративного либертарианства связали корпоративные деньги и власть с популистскими интересами для проталкивания идей, которые приводят к преобладанию корпоративных интересов над общечеловеческими. Это противоречие остается неразоблаченным, пока корпоративным либертарианцам дозволено определять эти проблемы как борьбу между либералам и большого правительства, неспособными ни на что другое, кроме как собирать налоги и тратить их, и ориентированными на семейные ценности консерваторами, борющимися за личную свободу и ответственность.

Под этим прикрытием они достигли немалого успеха в критике социальных программ для бедных, выколачивании налоговых льгот для богатых и предоставлении еще больших свобод корпорациям. Последствием является перекачка еще большей власти и богатства к крупному и централизованному корпоративному миру заоблачных мечтателей за счет всего малого и местного. По иронии судьбы, цель, которой, как они сами считают, служат консервативные избиратели, состоит в восстановлении власти малых и местных.

Условия политического диалога должны быть заново определены, с тем чтобы четко сосредоточиться на реальной проблеме: борьбе за власть между всем крупным и централизованным, с одной стороны, и малым и местным, с другой — между корпорациями и обычными людьми. Настало время пересмотра политических союзников, но оно, вероятно, станет полностью оптимальным тогда, когда истинные народники осознают, что их настоящий враг не только огромное централизованное правительство, но и гигантские корпорации, у которых нет верности ни месту, ни людям, ни общечеловеческим интересам.

Экономическая глобализация является тем основанием, на котором строятся империи нового корпоративного колониализма. Корпоративные либертарианцы убеждают нас, что процесс экономической глобализации наступает благодаря действию неизбежных исторических сил и что у нас нет иного выбора, кроме как адаптироваться и научиться конкурировать с нашими соседями. Это неискреннее утверждение, ибо за ним скрываются хорошо организованные, щедро финансируемые и целенаправленные усилия заоблачных мечтателей по разрушению национальных экономик и построению институтов глобального рынка. В третьей части книги мы подробно рассматриваем их представление о будущем и то, каким образом они приступили к его осуществлению на практике.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Н. Л. Бутми.
Каббала, ереси и тайные общества

Эрик Лоран.
Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
e-mail: historylib@yandex.ru