Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Дмитрий Зубов.   Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941

«На минуту показался его темно-зеленый силуэт»

   1 ноября немецкие войска группы армий «Центр» приостановили наступление на Москву. В связи с возникшей оперативной паузой у командования II авиакорпуса появилась возможность нанести серию стратегических ударов по промышленным центрам в советском тылу. В качестве главной мишени был выбран г. Горький, расположенный в 400 км к востоку от столицы у впадения Оки в Волгу. В городе находилось множество важных оборонных предприятий, крупнейшим из которых являлся автозавод имени Молотова. Для этой операции были выделены KGr.100 майора Хельмута Кюстера, III./KG26 майора Ш. Бёхме и KG28[170] оберста Эрнста Рота. Все три авиагруппы базировались на аэродроме Сещинская, а Рот осуществлял общее оперативное руководство их действиями.

   Первый авиаудар по Горькому был нанесен в 1:40 по местному времени 4 ноября, когда одиночный Не-111 сбросил три фугасные бомбы на ГАЗ. Одна упала в моторный цех № 2 на линию коленчатых валов, вторая взорвалась снаружи, еще одна фугаска угодила в угол расположенного напротив колесного цеха, где находились электродный участок и гараж.

   Налет был настолько неожиданным, что никаких сигналов воздушной тревоги не подавалось, зенитная артиллерия огонь не открывала. Из цехов в панике выбегали рабочие, одни понеслись к своим щелям, другие – прямо к проходным, третьи – вообще неизвестно куда. Мимо них, вооружившись лопатами и ведрами с песком, мчались на свои посты унитарные команды. Потом, звеня колокольчиками, в сторону горящих цехов, объезжая обезумевших от страха людей, поехали пожарные авто-насосы. Начальство же бросилось к телефонам, дабы поскорее сообщить о бомбежке в обком.

   А тем временем к городу с юго-запада приближался второй бомбардировщик, из-за облачной погоды снова оставшийся незамеченным для постов ВНОС. В 2:15 «Хейнкель» вышел на цель, которую уже отчетливо обозначало яркое пламя пожара. Немецкий пилот целился в новокузовной корпус, в котором собирались легкие танки Т-60. Когда темно-серая громада здания показалась в перекрестье прицела, штурман нажал на кнопку сброса, и две 500-килограммовые бомбы с воем устремились вниз. Однако расчет на сей раз оказался неверным. Одна бомба упала с недолетом, а вторая – с перелетом, уже на трамвайной остановке за заводом. Мощной взрывной волной вышибло стекла в колесном цехе, отделе запчастей, КЭО и других зданиях. Погибла одна работница ОТК, оказавшаяся в момент бомбежки на улице. Грохот взрывов был слышен на большом расстоянии, и многие жители города, проснувшись, выбежали на улицу, где их глазам предстало яркое зарево пожара на автозаводе.

   Когда ближе к утру были потушены пожары, рабочие и бойцы МПВО занялись осмотром повреждений. Оказалось, что в моторном цехе № 2 были разрушены и уничтожены пожаром кровля на площади 1700 м2, фонарное и стеновое остекление площадью 7700 м2, проломлены большие участки пола. Внутри цеха взрыв разрушил закалочную печь, повредил отпускную печь закалочной машины, а также моечную машину, были разбиты четыре калорифера и четыре мотора к ним. Перебило разводки мазута, газа, воздуха высокого давления и отопления. Большие повреждения причинило и тушение пожара, водой залило весь подвал, вышли из строя 27 единиц оборудования и 350 станков. Погибли 27 человек, еще 40 получили ранения и контузии.

   В колесном цехе от взрыва обвалилась часть кровли, был проломлен пол, частично выбито стеновое и фонарное остекление. Кроме того, бомба перебила одну ферму и одну железобетонную арку. Вышли из строя паропровод, водопровод и отопление. Пострадало оборудование на участках электродной, сварочной и термической мастерских. В гараже взрывом разбило две грузовые автомашины. Потери этого цеха составили 11 человек ранеными, и один человек был убит. Впоследствии в больнице умер от ран еще один рабочий. Бомба, разорвавшаяся на улице между моторным и колесным цехами, повредила газопровод[171].

   Днем 4 августа оберст Рот решил провести следующую атаку в вечернее время на закате. В качестве целей для первого удара были выбраны автозавод, расположенный на левом берегу Оки, находящийся рядом с ним «Двигатель революции» (бывший немецкий завод «Фельзер»), а также радиотелефонный завод (бывший «Сименс унд Гальске») в нагорной части города. Учитывая малое количество исправных бомбардировщиков, было решено в ходе первого удара поразить жизненно важные объекты предприятий, а именно теплоэлектростанции, на которые предполагалось сбросить мины ВМ1000 и фугасные бомбы крупного калибра. Экипажи должны были выйти на цель на небольшой высоте и, используя светлое время суток, добиться точных попаданий, чтобы сразу вывести заводы из строя.

   Около 11:00 по берлинскому времени в воздух поднялся первый «Хейнкель», спустя некоторое время за ним последовали еще три машины из KGr.100 и III./KG26. Преодолев 750 км, первый Не-111 вышел на цель около 16:10 над Окой. В небе над Горьким в это время была облачность, что позволило экипажу без проблем выйти к объекту атаки незамеченным. Пройдя над поселком Стригино, «Хейнкель» направился к расположенному на высоком правом берегу реки Ворошиловскому району. Самолет не был обнаружен постами ВНОС, и городской штаб МПВО опять не объявил тревогу. Когда же вышковой наблюдатель на заводе № 197 имени Ленина увидел быстро приближающийся самолет, было уже поздно…

   По словам очевидцев, самолет сбросил бомбу не с первого захода. Наоборот, «Хейнкель» сначала сделал над целью два-три круга и только потом лег на боевой курс. Сами жители интерпретировали этот маневр как желание летчика избежать лишних жертв в надежде, что, увидев бомбардировщик, рабочие покинут цеха и побегут на улицу.

   Однако такой возможности у них просто не было!

   Еще 18 августа заместитель наркома боеприпасов Гамов разослал по подконтрольным ведомству заводам приказ, в котором говорилось: «Практика работы заводов и учреждений наркомата, категорированных по местной ПВО, за время с 22 июня с. г. показала, что отдельные объекты, в пунктах расположения которых были поданы сигналы «ВТ», без особой надобности полностью прекращают свою деятельность, неся большую потерю рабочего времени из-за простоя».

   В приказе заместителя наркома авиационной промышленности Кузнецова по этому поводу значилось: «Практика воздушных налетов авиации противника показала, что тыловые объекты подвергаются нападению преимущественно в ночное время. Попадания авиабомб в район объектов носят случайный характер. В этих условиях определить момент угрозы непосредственного нападения с воздуха не представляется возможным».

   В итоге 5 октября 1941 г. Главное управление МПВО НКВД СССР издало приказ № 29/5493, который гласил:

   «Строить внутри цехов индивидуальные убежища и отсеки.

   По сигналу «ВТ» работу не прекращать, за исключением лиц, состоящих в противопожарной охране и соединениях МПВО.

   Работающим оставаться на своих местах до момента непосредственной атаки (бомбометание) авиации противника на объект. Работа предприятия прекращается, за исключением агрегатов, работа которых по технологическим условиям не может быть приостановлена. Работу надо было возобновлять, не дожидаясь подачи сигнала «Отбой ВТ».

   Кроме вышеперечисленных распоряжений, начальник ГУ МПВО НКВД генерал-лейтенант Осокин распространил «временную инструкцию» о порядке работы предприятий по сигналу «ВТ» и непосредственной угрозе нападения. В ней давался ряд «ценных указаний», например такое: «В целях защиты от действия осколков и взрывной волны ФАБ установить устройства, приспособления для защиты сооружений и ценного оборудования путем возведения отсечных стенок, обвалки мешками (кули, ящики) с землей и песком… После сигнала «ВТ» готовая продукция рассредоточивается и принимаются меры к ее немедленному вывозу с территории предприятия».

   Таким образом, просто увидев в небе немецкий самолет, рабочие не имели права покидать свое рабочее место. Напомним, что за год до этого аналогичное решение было принято и в Англии по инициативе Черчилля.

   В данном случае штурман «Хейнкеля» просто не мог промахнуться. Стоял день, и по самолету никто не стрелял. Мина ВМ-1000 упала прямо на главный четырехэтажный корпус завода имени Ленина. Вслед за этим прогремел мощнейший взрыв, от которого обрушилась большая часть здания. Только после этого в разных местах города протяжно завыли гудки воздушной тревоги, а из района Тобольских казарм начали палить зенитки. Анатолий Курмаев, находившийся в это время в Канавине, около сквера на Окской набережной, впоследствии вспоминал: «Сначала я увидел на небе черные облачка разрывов зенитных снарядов. Затем обратил внимание на высокий столб черного дыма, огня и пыли, поднимавшийся в нагорной части города над заводом имени Ленина. Причем после первого взрыва вскоре можно было разглядеть еще несколько, выбросивших в небо новые столбы пламени и дыма. Только после этого послышались отдаленные сигналы воздушной тревоги».

   В ходе бомбежки были полностью уничтожены сборочный и деревообделочный цеха, два соседних цеха, расположенные в торцах корпуса, получили сильнейшие повреждения. От сильной взрывной волны частично разрушилась электроподстанция № 3 и вышли из строя несколько силовых трансформаторов. Эхо взрыва пронеслось по всему Ворошиловскому району Горького. На расположенном напротив пострадавшего предприятия заводе радиоаппаратуры № 326 имени Фрунзе во всех цехах вылетели стекла и обсыпалась штукатурка. Многие рабочие в панике бросили работу и побежали к проходным, часть людей полезла прямо через высокий заводской забор. Паника от увиденного охватила также и соседнюю железнодорожную станцию Мыза. Дежурные по станции Давыдова и ее помощник Сулимов, напуганные бомбежкой, оставили свой пост. В итоге возникла жуткая неразбериха. Раненые, находившиеся в стоявшем перед семафором эшелоне, стали выпрыгивать из вагонов и разбредаться по местности.

   Пилот же «Хейнкеля» спокойно повел самолет к центру города, попутно осматривая местные достопримечательности. Над Нижегородским кремлем он сделал своеобразный «круг почета», демонстрируя свою полную безнаказанность. Работник обкома ВКП(б) Анна Александровна Коробова вспоминала: «Во время перерыва между заседаниями мы вышли на улицу и, к своему ужасу, увидели черный самолет со свастикой, описывающий круг над кремлем. При этом летчик высунулся из кабины и даже помахал нам рукой! После этого мы вернулись в здание и нам сообщили – только что разбомбили завод имени Ленина, его директор Кузьмин погиб…»

   Тем временем к городу приближались еще два бомбардировщика. Пройдя над окрестными деревнями и наведя страх на колхозников, они около 16:20 на предельно малой высоте появились над Автозаводским районом. Самолеты с ревом пролетали над головами людей, направляясь в сторону завода. Один бомбардировщик шел над улицей Жданова (ныне проспект Молодежный), второй – в 400 м левее, над проспектом Кирова.

   Рафаил Ривин в этот момент выходил из здания Автозаводской поликлиники[172]. Об увиденном он вспоминал: «Вдруг я увидел самолет, летящий на очень малой высоте прямо над забором поликлиники. Когда он со страшным ревом пронесся мимо меня, я отчетливо разглядел фигуру летчика в шлемофоне, а потом фашистские знаки. После этого я начал размахивать руками, привлекая внимание прохожих, и закричал: «Самолет, самолет!» Бомбардировщик прошел в сторону завода, а на улице началась паника. Помню, как одна женщина в длинном платье полезла через высокий забор поликлиники и застряла наверху». Анна Сорокина в это время тоже находилась на улице и также видела идущие над домами «Хейнкели»: «Они летели, как на параде, едва не задевая брюхами крыши и печные трубы».

   В эти самые секунды работница предприятия Надежда Надёжкина, находившаяся на своем посту на крыше заводоуправления ГАЗа, тоже отчетливо видела на фоне сумеречного неба два самолета, на малой высоте приближавшиеся с запада. Девушка нервно перебирала лежавшие перед ней фотографии, пытаясь сравнить их с увеличивающимися в размерах оригиналами. Одновременно второй боец поста по телефону дрожащим голосом сообщал в штаб МПВО ГАЗа о грозящей опасности. Когда самолеты полетели уже над заводской территорией, Надёжкина еще надеялась, что, может быть, это свои, но тут ее глазам предстало пугающее зрелище. От одного из них отделились четыре бомбы, с воем устремившиеся вниз, прямо на ремонтно-механический цех. А еще через мгновение все вокруг сотряс грохот взрывов и в небо взметнулись столбы огня и дыма.

   «Низкий полет самолетов, отделение бомб, их завывание и падение до сих пор живы в памяти, – вспоминала Надёжкина. – Поднялась паника, и рабочие побежали к проходной»[173].

   Как потом оказалось, три 250-килограммовые бомбы попали в середину корпуса, четвертая взорвалась на улице между РМЦ и электроподстанцией монтажно-штамповального цеха. В цехе рухнули перекрытия на площади 800 квадратных метров, полностью обрушилась восточная торцевая стена. Внутри здания вышибло почти все перегородки. Одна из бомб разорвалась прямо в столовой, и все находившиеся внутри рабочие были разорваны в клочья[174].

   Второй «Хейнкель» сбросил бомбы на Автозаводскую ТЭЦ. Одна взорвалась в строившейся западной части здания, полностью разрушив ее, вторая проломила крышу, но застряла в стропилах и, повиснув над котлами, не взорвалась. Это произошло из-за слишком малой высоты сброса, в результате чего полутон-ная фугаска не успела набрать соответствующую скорость.

   Художник И.И. Пермовский так описывал увиденное в своем дневнике: «Все было мирно и тихо. И разговоры самые обыкновенные. Говорил радиорепродуктор… Над крышей пролетел самолет. Он летел низко. Это было слышно по гулу моторов. Потом все стихло. Мало ли их пролетает каждый день над нашей крышей. Ведь совсем рядом аэродром.

   И вдруг тяжелый, глухой взрыв. Вздрогнула земля. Электричество погасло. Умолк оборванный на полуслове голос диктора. Что-то произошло. Мы выбежали на улицу. Над заводом, поднявшись гигантским грибом, расплывается черный дым. Заговорили зенитки. И тут только страшная догадка поразила наше сознание. Ведь это немецкий самолет бомбардирует наш завод…»[175]

   Тем временем один Не-111 сделал круг над заводом[176], при этом бортстрелок дал одну за другой три пулеметные очереди по проходной и по бегущим к ней людям. Надёжкина вспоминала: «Спускаясь в укрытие чердачного помещения, я видела, как рядом выкрашивается штукатурка от потока пуль, и слышала их смертоносное жужжание…» Уходя на запад, бомбардировщики обстреляли улицы Автозаводского района, а также ехавшие по ним автомобили и конные подводы. «Вот он пролетел низко, низко над Соцгородом, универмагом, над поликлиникой, – писал Пермовский. – На минуту показался его темно-зеленый силуэт. В зловещем грохоте взрывов и пальбы. Дым расползался, уходил в сторону Оки. Вспышки выстрелов зениток озаряли мертвым блеском наступающую мглу вечера».

   Между тем в 16:40 появился еще один «Хейнкель». Бомбардировщик шел с южного направления, со стороны деревни Анкудиновка, и летел низко над железной дорогой. Жители Ворошиловского района, еще не успевшие оправиться от первого удара, теперь со страхом увидели, как двухмоторная махина с ревом пронеслась над станцией Мыза. Некоторым даже удалось разглядеть подвешенную под фюзеляжем огромную бомбу. Неожиданно вынырнув из-за гористого берега, самолет пролетел над Окой и с пологого пикирования сбросил мину ВМ-1000 на завод «Двигатель революции». Сильнейший взрыв прогремел в здании силовой станции предприятия, в котором находились паровые котлы, дизельная, компрессорная и трансформаторная подстанции. Рабочие, находившиеся в соседних цехах, от сотрясения повалились на пол, затем сверху на них посыпался настоящий дождь из осколков стекла световых фонарей. В сборочном отделении цеха № 6 вспыхнул сильный пожар, впоследствии охвативший также крышу склада черных металлов. Был полностью уничтожен заводской штаб МПВО. Ударной волной и осколками были повреждены линии электропередачи, в частности, на соседнем станкозаводе отключились малый фидер № 620 и распределительный киоск № 251 Горсетей, из-за чего часть Ленинского района осталась без электричества[177].

   После этого паника охватила уже почти весь город. Многие жители видели летящие над домами немецкие самолеты и поднимающиеся столбы дыма, дополняемые грохотом взрывов и пулеметными очередями. Пассажиры на ходу выпрыгивали из трамваев, шоферы бросали автомашины прямо на дороге и убегали, толпы людей сломя голову бежали к укрытиям. На самом ГАЗе обстановка стала критической. На центральной проходной вахтеры отказались открыть ворота, тогда десятки людей полезли прямо через заборы, стремясь как можно быстрее убраться подальше от цехов.

   Не надеясь на защиту со стороны летчиков и зенитчиков, заводской штаб МПВО приказал бойцам истребительного батальона брать винтовки, лезть на крыши корпусов и «отражать налет». Среди них был и Рафаил Ривин: «После первой бомбежки я сразу же схватил винтовку (это был польский карабин) и побежал на свой пост. Другие бойцы истребительного батальона притащили ящики с патронами и, набив ими карманы, полезли на крыши цехов отражать налет тем, что у нас было». Теперь уже повсюду тревожно гудели электросирены, где-то вдалеке отрывисто палили зенитки, по улицам, звоня в колокольчики, мчались пожарные машины. Пришли в движение и силы противовоздушной обороны.

   Впрочем, «силы» – это громко сказано! Горьковский бригадный район ПВО, которому надлежало охранять от налетов огромную территорию от Владимира на западе до Козьмодемьянска на востоке и от Кинешмы и Иванова на севере до Арзамаса на юге, фактически состоял из 90-го запасного зенап, 196-го зенап и 742-го зенап и двух отдельных артдивизионов, расположили в Коврове и Иванове. Все эти части еще находились в стадии формирования и не имели положенного по штату вооружения. К ноябрю удалось собрать несколько десятков зениток и вооружить ими свои разрозненные части. Правда, половину орудий составляли 76-мм пушки времен Первой мировой войны и трофейные финские «Бофорсы» с ограниченным запасом боеприпасов.

   С авиацией дело обстояло еще хуже. Еще в конце июля Горьковский обком ВКП(б) выступил с инициативой создать собственную эскадрилью. Идею поддержали начальник ГУ ВВС генерал-майор Петров и заместитель председателя СНК СССР Вознесенский. И вот 2 августа летно-испытательная станция авиазавода № 21 получила приказ: «Для защиты завода и г. Горького от воздушных нападений врага выделить отряд из 9 самолетов ЛаГГ для несения круглосуточного дежурства на аэродроме завода № 21». Командование импровизированным подразделением было возложено на военпреда ГУ ВВС РККА майора Алифанова. Для несения дежурств выделили 27 пилотов из перегоночной эскадрильи и девять летчиков-испытателей завода.

   Группа была готова к воздушным боям 5 сентября. Структурно отряд Алифанова состоял из трех звеньев по три самолета в каждом. Дежурная смена длилась в течение суток, начинаясь и заканчиваясь в 20:00. Взлет летчики должны были производить сразу после получения сигнала «ВТ»[178].

   После бомбардировки автозавода и завода имени Ленина с аэродромов Сейма и Арзамас дежурное звено авиаотряда было поднято в воздух, однако обнаружить немецкие самолеты им не удалось…

   Последствия дневного налета оказались ужасными. В Ворошиловском районе на радиотелефонном заводе имени Ленина погиб 101 человек, в том числе почти весь руководящий аппарат. Еще 190 рабочих получили ранения и контузии. Многие другие оказались под завалами. В подвале разрушенного главного корпуса были засыпаны члены штаба МПВО во главе с секретарем парткома П.П. Шумским. Спасательные работы начались почти сразу после взрыва, но впоследствии растянулись на несколько дней. К счастью, вскоре в завале удалось проделать небольшое отверстие, через которое пострадавшим подавали воду и пищу.

   На ГАЗе дела обстояли не лучше. Если ТЭЦ чудом уцелела после бомбежки, то ремонтно-механический цех, производивший 82-мм минометы, представлял собой печальное зрелище. Взрывной волной вышибло все остекление производственной части корпуса и соседней кузницы № 2, в нескольких местах оказался проломленным пол, обрушились около 400 квадратных метров внутрицеховых перегородок, были уничтожены 45 единиц оборудования, а также инструменты, материалы, полуфабрикаты, готовые изделия (минометы), техническая документация и запчасти. Непосредственно над местами взрывов обвалились железобетонные плиты перекрытий. Повсюду среди обломков валялись изуродованные трупы рабочих, части тел и окровавленные ошметки спецодежды. Кроме того, была разрушена силовая электроподстанция, во многих местах порван силовой кабель. Пострадало и расположенное неподалеку здание Главного магазина (склада) смежных деталей.

   Руководству завода № 718 «Двигатель революции» сразу после налета стало ясно, что в результате бомбежки предприятие выведено из строя. Вследствие полного разрушения силовой станции прекратилась подача электроэнергии и отопления. Вместе с этим взрывная волна выбила практически все стекла во всех световых переплетах и фонарях, что при стоящей минусовой температуре на улице грозило замерзанием и разрывом труб. Поэтому пришлось срочно отдать приказ о спуске всей воды из отопительной системы. Во время бомбежки на территории завода погибли 17 человек, еще 46 получили ранения. Среди погибших оказались начальник цеха № 8 Зуев и помощник начальника 2-го механического цеха Сидоров.

   В Горьком стало быстро темнеть, но пламя от пожаров ярко освещало заречную часть города. В 17:12 начался новый, уже четвертый за день налет. С юго-запада появились два «Хейнкеля» и вновь атаковали автозавод имени Молотова. Однако темнота и дым от пожаров затруднили штурманам бомбардировщиков прицеливание. В итоге большинство сброшенных ими бомб упали на пустырях между заводскими корпусами. Три сильных взрыва прогремели между моторным цехом № 1, КЭО и колесным цехом, выбив стекла и оконные рамы в этих зданиях. Возле деревообделочного цеха № 1 взорвались девять фугасных и осколочных бомб разных калибров. В результате обвалилась часть светового фонаря корпуса, в трех местах было разрушено шоссе, а также траверсный путь на протяжении 15 м. Около здания загорелся бак с двумя тоннами растворителя, разбило три трансформатора. Рядом с механическим цехом № 3 упала одна бомба SC50. Она повредила 3 м рельсов и паропровод. При этом вышибло почти все стекла с восточной стороны здания[179].

   На этот раз эффекта внезапности уже не было, и немцам не удалось действовать безнаказанно. Подходящие к городу и возвращающиеся на запад бомбардировщики были атакованы истребителями. В бой смело ринулись и три ЛаГГ-3 авиаотряда майора Алифанова. Однако все атаки оказались безуспешными, в то же время бортстрелки «Хейнкелей» сбили один и повредили два самолета. ЛаГГ-3 с заводским номером № 31217-71 совершил вынужденную посадку на брюхо в районе г. Богородска. У него были прострелены лопасти винта, крылья, фюзеляж и даже топливный бак. Всего механики насчитали в чудом приземлившемся самолете около 50 отверстий от пуль.

   В 17:30 еще один Не-111, пройдя над горящим заводом, он сбросил три 70-килограммовые бомбы на монтажный цех. Две из них взорвались рядом с корпусом, выбив почти все остекление и разрушив часть железнодорожного пути, третья попала в отходы металла. После этого «Хейнкель» развернулся и со второго захода отбомбился по «Двигателю революции». Одна фугасная бомба взорвалась на железнодорожных путях между литейным цехом и силовой станцией, три – в юго-западной части завода у щелей укрытия. Четыре взрыва прогремели около станкозавода на улице Шоссейной (ныне улица Баумана). Еще четыре неразорвавшиеся фугаски были позднее обнаружены у нефтяных баков, около амбулатории и в поселке Карповка.

   Через 20 минут над Горьким появился еще один самолет, бросивший на автозавод очередную, 1000-килограммовую бомбу. Однако немецким летчикам вновь не удалось добиться прямого попадания. Мощнейший взрыв прогремел между ковочным цехом и цехом паровых молотов кузнечно-рессорного корпуса. Были разрушены 20 м железной дороги и выбита треть остекления здания.

   В 21:07—1:20 одиночные самолеты сбросили на автозавод еще несколько фугасных бомб. Одна взорвалась в недостроенной части недостроенного литейного цеха № 2, еще две – рядом со зданием. Наибольшие повреждения причинила четвертая фугаска, угодившая в обрубное отделение, занятое под склад металла. От сильного взрыва в здании обрушились все перекрытия, вышибло все остекление стен и фонарей. Была разрушена контора бензосклада, поврежден парк автотягачей и склад резины. Еще одна фугасная бомба крупного калибра угодила в восточную половину электроцеха ТЭЦ, которая была полностью разрушена. От взрывной волны в соседнем цехе № 7 и 10-м отделе вылетели все стекла. Взрывная волна также накрыла южную сторону кузнечно-рессорного корпуса, выбив все стекла. Различные повреждения получили и другие сооружения[180].

   Пострадал и жилой сектор Автозаводского района. В Американском поселке прямым попаданием бомбы был уничтожен дом № 5. Еще пять фугасок разорвались на улице Октябрьской, были частично разрушены фабрика-кухня и жилой дом. Еще семь фугасных бомб упали в районе поселков Гнилицы и Нагулино. На Стахановский поселок немецкие самолеты сбросили около 250 зажигательных бомб, но все они упали в поле, не причинив серьезного вреда. Больше всех досталось киноконцертному залу на шоссе Энтузиастов. От близких разрывов восьми 50-килограммовых бомб в здании были выбиты все стекла вместе с оконными рамами, выведена из строя электропроводка, частично обрушились стены.

   Всего в течение суток с 1:40 4 ноября по 2:15 5 ноября бомбардировщики из KGr.100, III./KG26 и KG28 сбросили на Горький около 80 фугасных бомб разных калибров и мин. Но и этого оказалось достаточно, чтобы нанести военным объектам большой урон. В налете на Горький участвовал и обер-лейтенант Ханс Бётхер. Согласно записям в его летной книжке, в ходе авиаудара по автозаводу он с высоты 4000 м сбросил на монтажный корпус (сборочный цех) одну бомбу SCI000 и три SC250. При этом над целью был отмечен незначительный зенитный огонь[181].

   Начальник штаба Горьковского бригадного района ПВО подполковник Савко, видимо боясь ответственности за безнаказанное разрушение немцами ряда производственных объектов, утром составил откровенно лживую и фантастическую оперативно-разведывательную сводку № 71, в которой с потолка указал немыслимое количество якобы участвовавших в налетах бомбардировщиков: «В течение второй половины 4 и в ночь на 5 ноября противник вел разведывательные (!) и бомбардировочные действия группами от 3 до 12 самолетов и одиночными самолетами типа Хе-111, Ю-88… В результате огня ЗА и боя ИА на Горький прорвались 11 самолетов из 150–160»[182].

   В действительности же указанные подразделения люфтваффе произвели не более 13 самолето-вылетов. Зенитные батареи выпустили свыше 13 тысяч снарядов, однако огонь велся беспорядочно и хаотично, не принеся бомбардировщикам никакого вреда. Потери имелись и в частях зенитной артиллерии. Пулеметным огнем с бомбардировщиков были ранены два средних командира и семь бойцов. Советская истребительная авиация выполнила 44 самолетовылета, но и летчики не сбили ни одного вражеского самолета.

   В результате точечных авиаударов были серьезно повреждены три предприятия, причем радиотелефонный завод имени Ленина и минометный завод № 718 «Двигатель революции» были полностью выведены из строя на неопределенный срок. Точное число жертв из-за халатного и откровенно наплевательского отношения к их учету так и осталось неизвестным, но на основании различных обрывочных данных можно предположить, что погибли не менее 300 человек.

   Подсчет убытков, причиненных бомбежками, составил весьма печальную картину. Так, на заводе «Двигатель революции» взрывами и пожарами были уничтожены 16 электромоторов, 9 генераторов, 11 трансформаторов, 10 компрессоров, гидравлический пресс, 3 сверлильных станка, 4 мостовых крана, 4 котла, 4 паровых насоса. Суммарная мощность выведенных из строя генераторов составляла 1250 кВт, мощность уничтоженных дизель-генераторов – 1730 лошадиных сил. Кроме того, были пробиты четыре водяных и один нефтяной трубопроводы, воздухопровод и другие коммуникации. Сгорел весь чертежный архив отдела главного механика, что затрудняло ремонт оборудования, имеющего длительные сроки эксплуатации, особенно немецкого производства. Помимо этого были уничтожены десятки тысяч деталей военной продукции на сумму около полутора миллионов рублей, в том числе 1300 стабилизаторов, 2289 крышек-сопел, 521 камера для реактивных снарядов М-8 и 1306 крышек-сопел, 4500 стабилизаторов, 436 камер, 13 010 свечей для реактивных снарядов М-13. Общие убытки от бомбардировки составили 4 215 000 рублей. Возникли и определенные проблемы с рабочей силой. После бомбежки с завода убежали сотни людей, из которых 189 – безвозвратно. Вследствие этого отдельные участки цехов попросту опустели.

   Утром 5 ноября окрестности автозавода представляли собой ужасное зрелище. Повсюду валялись тела и останки людей. Художник И.И. Пермовский писал в дневнике:

   «Вот лежит обгоревший труп. Вместо головы какой-то окаменелый мосол с запекшейся кровью. Бок содран, видны внутренности. Ужасное зрелище. И все-таки люди не расходятся. Смотрят, впитывают в себя страшный облик смерти.

   – Это женщина!

   – Нет, это мужчина!

   Но что узнаешь в обгоревших останках человека. И вот любопытство людей заставляет доискиваться признаков, отличающих мужчину и женщину. Труп пытаются перевернуть.

   – Все же не убежала от смерти!

   – Здесь, а догнал же их Гитлер!

   Это машина с московскими эвакуированными. Нелепая смерть! Уехать на 500 км от фронта, чтобы сгореть у цехов нашего завода.

   – Бомба упала совсем рядом, – говорит мужчина.

   – Одну из машин раскидало во все стороны, и не собрать. Вон там за трамвайной линией откинут мотор, а там вон часть кабины…

   От большого барака не осталось и следа. Он разметан по щепке. Два других барака тоже пострадали, один полуразрушен с обвалившейся крышей, другой покосился на один бок, как карточный домик. В дверях лежит труп мужчины. Он раскинул полусогнутые ноги в серых чесалках. Голова закрыта куском картона. Из раздробленной головы на месте затылка из зияющей рваной дыры вывалились мозги, застыли каким-то кровавыми сосульками.

   – Это ужасно, – говорят все.

   «Это облик войны, – хочется выкрикнуть мне. – А завтра, может быть, я также буду валяться мешком перемолотых, раздробленных костей…»

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Борис Александрович Гиленсон.
История античной литературы. Книга 2. Древний Рим

Владимир Мелентьев.
Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли

Хельмут Грайнер.
Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943

Михаил Козырев.
Реактивная авиация Второй мировой войны

Е. А. Глущенко.
Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования
e-mail: historylib@yandex.ru