Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама


Джеффри Бибб.   Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

Глава 3.. Малонаселенные местности

   В предыдущей главе мы говорили о многих местах, в которых жили люди. Но осталось еще великое множество территорий, которых мы не коснулись. Немало других мужчин и женщин, самых разных физических типов, видели восход солнца в первый день второго тысячелетия до н. э. При всей своей несхожести они имели одну общую черту – принимали мир таким, как он есть. Они жили тем, что этот мир мог им дать, и не стремились, как многие их потомки, изменить природу в более благоприятном для себя направлении. Вместо того чтобы выращивать то, что они хотели бы есть, они ели то, что природа позволяла им вырастить. Вместо того чтобы одомашнивать животных, мясо и мех которых они хотели бы использовать, они использовали мясо и мех тех животных, которые волею случая жили рядом с ними. Они – рыбаки и охотники, собиратели диких плодов.

   За исключением тех, кто жил неподалеку от земледельческих и скотоводческих общин, они даже не знают, что имеют выбор. Никакого другого образа жизни никогда не существовало. Никакой другой образ жизни не представлялся даже отдаленно постижимым. Рыба, дичь и съедобные растения – единственное, что может съесть человек, и получить их можно только одним способом – добыть своими руками.

   Солнце, принесшее в города и деревни Нила первый день нового тысячелетия и уже начавшее освещать небо над дынными полями и соломенными хижинами нигерийских земледельцев, застало охотников южноафриканского вельда уже бодрствующими. Они готовились преследовать дичь как раз с того места, где их накануне настигла тьма – закатилось солнце последнего дня третьего тысячелетия до н. э. Обычная команда охотников – не более четырех человек – уже три дня преследовала раненого жирафа. Судя по следам, животное уже изрядно ослабело – сказывался яд, которым были покрыты закаленные в огне наконечники стрел. Расстояние между преследователями и дичью быстро сокращалось. Лишь только на землю упали первые лучи рассвета, люди снова устремились по следу, отметив, что зверь все чаще останавливается, чтобы передохнуть. Они автоматически выискивают все съедобное по пути – схватили ящерицу, мимоходом вспугнули жаворонка из гнезда, сделали короткую остановку, чтобы выкопать съедобные клубни.

   Бушмены вельда – маленькие чернокожие люди, по росту почти пигмеи. Они худые, но чрезвычайно выносливые. Идя по следу, они переговариваются между собой. Охотники пребывают в хорошем расположении духа, поскольку уверены, что на этот раз охота будет успешной. Прежде чем они отправились в путь пять дней назад, самый старший из них нарисовал жирафа на стене пещеры-храма. Нет никаких сомнений, что именно этот рисунок привел под их стрелы жирафа, которого они теперь преследуют. Рисунок все еще действует – и очень скоро жираф упадет.

   Ближе к вечеру охотники увидели свою дичь. Жираф стоял на широко расставленных ногах, с поникшей головой в тени деревьев. При их приближении он попытался бежать, но споткнулся и устало повернул к ним голову, словно желая в последний раз взглянуть на своих мучителей. Они держались на расстоянии, вне пределов досягаемости все еще опасных копыт, и нацеливали свои стрелы в область сердца. Потребовалось еще шесть стрел, прежде чем величественное животное содрогнулось всем телом, сделало два неуверенных шага и рухнуло на землю. Охотники добили зверя каменными ножами. Потом трое остались, чтобы снять шкуру и разделать мертвое животное, используя те же самые ножи, а четвертый пустился в долгий обратный путь, чтобы привести остальных членов семьи.

   Такое количество мяса невозможно транспортировать в дом, сооруженный у ямы, в которой собирается вода, под невысокой горой. Семье придется, как это уже неоднократно случалось раньше, самой прийти к мясу. Часть его можно высушить на солнце для последующего использования, но большинство придется съесть на месте в течение нескольких дней, прежде чем оно протухнет и станет неудобоваримым даже для закаленных желудков. Они будут набивать брюхо, пока есть возможность, и голодать, когда еды не будет. Такова жизнь охотников.

   Семья – старики, женщины и дети, – услышав сообщение, немедленно снимается с места. Их единственные пожитки – одна или две шкуры для укрытия, колчан стрел и корзина или две с запасными каменными ножами и скребками, а также несколько кореньев для приготовления яда, чтобы смазать стрелы. Все это несут женщины, а у стариков в руках маски и обезьяньи хвосты, и еще краски – все это важнее, чем оружие, когда речь идет об охотничьей удаче. Люди отправляются в путь через колючий кустарник, обнаженные и в отличном расположении духа.

   Повсюду, где тепло, можно наблюдать в основном такую же картину. В тропических лесах Конго и Амазонки охота ведется на разных зверей, собирают различные растения, клубни и мелкую дичь. У людей разная наружность, они говорят на не похожих языках. Но ежедневные проблемы и ежедневные радости одинаковы. В Южной Индии и в Австралии, а также на островах между ними (но не в Новой Зеландии и на тихоокеанских островах, пока еще человеку не известных) узнаваемые родственники южноафриканских бушменов ведут узнаваемо одинаковую жизнь. Но великая миграция, разбросавшая австралоидов на полмира, прошла много тысячелетий назад, и века стерли память о ней. Теперь разбросанные общины не знают никакой другой земли, кроме своей собственной. Их горизонт ограничен их охотничьими угодьями, и родовые общины даже редко пересекаются друг с другом, хотя существует правило, что мужчины должны искать себе женщин вне своей общины.

   В этой книге мы больше не встретимся с охотниками из тропических лесов. Для них наступившее тысячелетие не принесло коренных изменений в образе жизни, и, за исключением редких случаев, они никак не будут связаны с нашим рассказом. Но мы не забудем, что охотники присутствуют рядом, населяют обширные территории и составляют существенную часть мирового населения. И пока в Европе и на Ближнем Востоке происходят события, сведения о которых остались в документальных источниках, охотники рождаются и умирают, их поколения сменяют друг друга. Они занимают свое место в истории человечества, как любой образованный житель Ура, Фив или Хараппы.



   В первый день января 2000 г. до н. э. над арктическими просторами солнце не появляется. Но в этих холодных, пустынных местах на берегах полярных морей тоже живут люди. В серых сумерках арктического дня они собрались в землянках, сделанных из камней и земли, и чувствуют себя вполне уютно, поскольку масляные лампы дают и свет, и тепло. Рассвет нового тысячелетия они проспали. А зачем, собственно говоря, рано просыпаться? В тайниках, установленных на шестах, чтобы не достали волки и лисы, сложено продовольствие на много недель вперед – целые туши северных оленей и тюленей, много замороженной рыбы. Пока нет необходимости охотиться. Хотя до весенней оттепели еще далеко, и будет разумно, если стихнет ветер, подойти к проруби во льду и с позволения богов загарпунить тюленя. В конце концов, тюленей слишком много не бывает, и зимнее поселение размещено на самом берегу моря как раз с учетом этого обстоятельства.

   Женщины могут приготовить пищу на очаге, расположенном прямо у входа, или использовать для этой цели лампу. Они могут выделывать шкуры каменными скребками и шить из них одежду с помощью каменных шил и ниток из сухожилий – она поможет им пережить самые жестокие морозы.

   А когда бушуют шторма, люди в своих домах занимаются ремонтом гарпунных ремней или делают новые вещи из костей животных либо моржовых клыков, а также новые ножи и скребки из кремня или сланца. Зимой времени много, и они беседуют, вспоминая долгие летние дни, вспоминая прошлый год и строя планы на будущий.

   Когда тает лед, жизнь приходит в движение. К тюленям уже нельзя незаметно подобраться, и людям приходится уходить довольно далеко, чтобы найти северного оленя. До ухода они разбирают крышу своего дома, чтобы солнце и дождь очистили помещение после зимовки. Они укладывают навесы из шкур, копья и гарпуны в большие кожаные лодки. Бывает, что им приходится путешествовать далеко в поисках северного оленя. Но нередко случается, что они отправляются еще дальше просто из любви к путешествиям. Хотя они, конечно, чувствуют себя в безопасности, когда рядом есть запасы пищи, они всегда могут обеспечить себя ловлей рыбы, охотой на зайцев и собиранием ягод. Еще они могут заметить моржа или стаю китов и обеспечить роскошное пиршество для всего семейства на несколько дней. Таким образом, летом они покрывают большие расстояния вдоль арктического побережья, и их не пугает перспектива перебраться из Сибири на Аляску, с Баффиновой Земли в Гренландию или из Норвегии на Новую Землю. Не имеет никакого значения, если они не вернутся на свое зимнее поселение. Они вполне могут построить другое или отремонтировать старое, возведенное кем-то другим.

   Но они должны выполнить несколько обязательных условий: оказаться со своими гарпунами и ловушками на пути северных оленей во время осенней миграции, когда в проходящих стадах легко найти жертву. Они должны прийти в эстуарий реки, когда идет лосось и рыбу можно ловить руками и выбрасывать на берег, и встретиться с лесными людьми на больших осенних базарах после охоты на лосося.

   Они хорошо знают лесных людей, два народа уважают друг друга. Весь год арктические охотники собирали товары для продажи – китовую и моржовую кость, шкуры белых медведей и песцов, жир для ламп и резные рукоятки ножей из рога оленя. На базаре они меняли все это на товары лесных людей: каменные тесла, шкуры выдр и норок, туески из березовой коры, наполненные медом или патокой.

   Жизнь арктических охотников не менялась тысячелетиями и не изменится в течение грядущих тысячелетий. Их предки жили такой же жизнью в краю полярных льдов, которые когда-то в давным-давно позабытое время тянулись до равнин Германии. И их потомки будут жить практически такой же жизнью, когда Аляска станет сорок девятым штатом.



   Лесные люди тоже жили жизнью, основанной на тысячелетних обычаях. Через великие сосновые леса Северной Америки, Руси и Скандинавии они передвигались в погоне за дичью долгими днями прошедшего лета. У них есть традиционные места, на которых они разбивают лагерь, ставя кожаные шатры на несколько недель. Они ловят рыбу, охотятся, собирают плоды и ягоды. И только когда дичи и съедобных растений становится совсем мало, снимаются с места. Эти люди живут и передвигаются небольшими группами, куда входит лишь несколько семей. И только на собрания племен, которые обычно проводятся на берегу одной из рек, как правило, собираются сотни семей. Они приходят отовсюду, ставят шатры, торгуются, обмениваются новостями. А мужчины в это время обсуждают вопросы войны и мира, племенных границ, миграции дичи и рыболовных прав, а также преемственности вождей. Здесь также проводят церемонию посвящения, когда молодые воины, выдержавшие испытательный срок, занимают свое место в совете племени. Потом люди снова расходятся, и маленькие группы одетых в шкуры и обутых в мокасины охотников снова отправляются в путь по бескрайним лесам на свои охотничьи угодья.

   Но сейчас зима. Снег мохнатыми шапками лежит на сосновых и еловых ветках, укрыл толстым одеялом землю. Передвигаться можно только на лыжах или снегоступах, но, даже имея их, охотники стараются придерживаться проложенных троп, обычно проходящих вдоль установленных ловушек. Это сезон, когда зверя бьют ради меха, чтобы заменить одежду, износившуюся предыдущей зимой, а также пополнить запасы меха, предназначенного для продажи на следующем базаре. Люди находятся в своих зимних домах – круглых, построенных в форме шатра хижинах из земли и березовой коры. До весны они не собираются никуда двигаться. Но здесь, где солнце дает мало света и тепла даже в середине дня, людям приходится больше работать, чем жителям прибрежных регионов. Надо валить лес и плотничать. Уже выдалбливают лодки, и по всему селению раздается стук каменных тесел – люди работают. Строят или ремонтируют сани, а молодежь тренирует собак, заставляя их на скорости маневрировать между стволами деревьев. Люди выделывают шкуры, мастерят из оленьих рогов гарпуны и зубила, а также ножи из сланца, кремня или клыков диких кабанов. Есть много работы, которую необходимо сделать при дневном свете.



   Наскальное изображение, найденное на севере России. Картина изображает охотника, который преследует лося. Хотя изображение точно не датировано, оно представляет определенную важность, ибо показывает раннее использование лыж (что подтверждается археологическими находками в болотах Финляндии). Охотник, очевидно, вооружен луком и стрелами



   На охоту жители отправляются нечасто – у них есть достаточные запасы сушеной рыбы и оленины, дополняемые случайно пойманными в капканы кроликами. Людям есть чем заняться, готовясь к будущему лету. И еще остается время, чтобы вечером собраться вокруг костра, чтобы украсить свои инструменты и оружие – вырезать фигурки животных на костяных и деревянных рукоятках копий и топоров или объемное навершие в виде головы северного оленя либо лося на рукояти ножа. Такие резные изделия пользуются большим спросом у жителей равнин, расположенных южнее, и – кто знает? – быть может, одна из рукоятей с вырезанной головой лося когда-нибудь украсит медный нож обитателя почти мифических регионов южнее равнин. Женщины заняты присмотром за детьми и приготовлением пищи, лечением, шитьем. Но теперь, когда земля замерзла, они, по крайней мере, свободны от изготовления гончарных изделий – ведь глину выкопать невозможно. Горшков, которыми они располагают сейчас, должно хватить до конца зимы.

   Хотя в действительности для многих гончарное ремесло – любимое занятие. Пока руки работают с глиной, медленно вылепливая из нее круглые, пузатые горшки и вазы, можно поболтать с подругами, да и есть возможность самовыражения в украшениях и орнаментах. Затейливое хитросплетение линий, точек и завитков наносится на сырое изделие тем, что есть под рукой – заостренной палкой, расческой или обломком кости. Затем следует обжиг в глиняной печи. Это всегда процесс волнующий, поскольку много шедевров разваливается в печи на части или вынимается оттуда потерявшими форму и цвет. Те, что «выживают» в огне, ревниво сравниваются, демонстрируются подругам и хозяйкам из других шатров. А зимой они удовлетворяют свою страсть к творчеству сложной отделкой предметов одежды. Здесь тоже можно постараться оказаться лучшей в соревновании с подругами и соседками.



   На южной границе великих лесов охотники встречаются на осенних базарах с жителями равнин. Но, хотя охотники северных лесов ведут одинаковую жизнь по всему земному шару, люди, с которыми они встречаются, очень разные в Америке, Азии и Европе.

   В Америке это охотники на бизонов с Великих Равнин. Эти жители равнин – не простые охотники. Они гордятся тем, что выбирают и убивают самого крупного бизона, вступая с ним в открытое противоборство, имея только копья с кремневыми наконечниками. До сих пор из уст в уста передаются рассказы о том, как их предки тысячи лет назад загоняли в ловушки гигантских мастодонтов, некогда обитавших в долине Миссисипи.

   В Азии южные соседи лесных жителей – степные скотоводы. В следующих главах мы встретимся с этими пастухами и скотниками, обитавшими на обширных равнинах от Черного моря до Монголии. Они перегоняли свои стада крупного рогатого скота, отары овец и табуны лошадей от одного водоема к другому.

   На юге эти скотоводы контактировали с использовавшими бронзу земледельцами Среднего Востока и от них услышали о военных колесницах шумеров, запряженных ослами. Они экспериментируют с разными модификациями этого основополагающего изобретения – четырехколесными телегами, в которые впрягают быков, и легкими двухколесными колесницами, тянуть которые они учат лошадей. Но только самые смутные рассказы об этих технических чудесах достигают южных границ лесов, как и медные орудия, повседневно использовавшиеся богатыми скотоводами юга, редко известны на севере, хотя каменный вариант медных боевых топоров встречается отнюдь не редко.

   В Европе сосновые леса заканчиваются не равнинами, а дубовыми и ясеневыми лесами, покрывающими низины у берегов Северного моря, и тянутся дальше по равнинам Центральной Европы. В лесах разбросаны выровненные от деревьев и подлеска участки лесных земледельцев, одни покинутые и заросшие, другие очищенные и подготовленные к севу пшеницы и ячменя. У полей стоят квадратные двухкомнатные домики из дерева или жердей и обмазки. В районе фьордов и морского побережья находятся поселения совсем иного типа.

   Хотя земледельцы живут в лесах уже тысячу лет и даже больше, они знают, что их предки пришли с юга и поселились на земле, которая не была их собственной. Они знают, что люди, которые живут в деревнях, построенных на грудах раковин, являются настоящими аборигенами, которые уже были здесь, когда пришли их предки. Эти люди отличаются и внешним обликом: они крупнее, более светловолосые и говорят на другом языке.

   Всего лишь на расстоянии одного броска камня от берега тянется длинная низкая насыпь, на которой стоит деревня рыболовов. Насыпь уже повсюду заросла травой, и только вокруг круглых хижин, где постоянно возятся дети и собаки, трава вытоптана и местами видны серо-белые ракушки, из которых, собственно, и состоит насыпь. Она образовалась в течение тысячелетий из остатков ежедневной пищи ста двадцати поколений. С подветренной стороны от скопления домов груда повседневного мусора, как и тысячу лет назад, состоит в основном из пустых раковин моллюсков, среди которых встречаются кости благородных оленей и туров, сломанные, чтобы достать костный мозг, и хорошо обглоданные собаками. В мусоре роются свиньи, надеясь отыскать случайно завалявшийся желудь, на зимнем солнце греются собаки, свернувшись калачиком и прикрыв нос пушистым хвостом.

   Люди возвращаются домой с болот. Они встретили новое тысячелетие, затаившись в камышах, ожидая случая поймать дикую птицу. На плечах у них связки уток и лысух, которых удалось сбить стрелами с кремневыми наконечниками. Охотники принесли достаточно пищи для всех, и женщины радуются, что по крайней мере сегодня им не придется пробираться по ледяной воде к мидиевым банкам. Пока они ощипывают птицу, мужчины греют озябшие руки у очагов и наливают себе в чаши пиво из большого бочонка, который они вместе с чашами приобрели неделей раньше у земледельцев, заплатив за все это упитанным самцом косули.

   Торговля между земледельцами и рыбаками идет постоянно. Если образовались избытки рыбы или дичи, их всегда можно использовать для обмена. Их несут в ближайшую деревню земледельцев, обитатели которой всегда рады изменениям в рационе, и обязательно найдется покупатель, готовый обменять рыбу и дичь на отрез домотканого полотна, шлифованный кремневый топор, пару горшков, меру зерна или пива.

   Иногда молодой человек из прибрежных деревень нанимается на сезонную работу к земледельцам. Он охотится для них и помогает с уборкой урожая. За летнюю работу он может получить корову, и многие молодые люди постепенно начинают держать скот, а иногда даже расчищают и засевают поля. Но регулярная работа, связанная с земледелием, им не подходит. Как только погода налаживается, они отправляются в своих выдолбленных лодках к мидиевым банкам. К тому же в любое время можно заметить стайку дельфинов, китов или одного-двух тюленей, и все бросаются выгонять зверей на берег. Так что земледелию не уделяется должного внимания, и большинство попыток им заняться проваливаются.

   Жители прибрежных деревень путешествуют на большие расстояния в своих лодках, покрытых сшитыми шкурами. Они даже временами навещают родственников, живущих на болотах Восточной Англии. Для этого они плывут по северо-восточному ветру, ставя большой квадратный парус. Ведь в болотистой местности Восточной Англии также есть поселения людей, которые живут охотой, рыболовством и ловлей тюленей. Многие из них не так давно прибыли из Дании и Швеции. Они отважные мореплаватели, эти рыбаки Северного моря, и некоторые уже подумывают наняться на одно из больших иностранных судов, которые периодически заходят в местные воды. Они уже поговорили об этом с местным жрецом в деревне земледельцев…

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Николай Николаев.
100 великих загадок истории Франции

Александр Мячин.
100 великих битв

Александр Формозов.
Статьи разных лет

Игорь Мусский.
100 великих дипломатов

Борис Александрович Гиленсон.
История античной литературы. Книга 2. Древний Рим
e-mail: historylib@yandex.ru