Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Генри Бэзил, Лиддел Гарт.   Решающие войны в истории

Глава 4. Войны средневековья

   Эта глава играет роль всего лишь связующего звена между циклами древней и современной истории, ибо, как ни соблазнительны некоторые средневековые кампании, источники наших знаний о них являются куда более скудными и куда менее надежными, чем в отношении более ранних или более поздних времен. Дело в том, что научная истина в дедукции причин и результатов безопасного хода событий должна быть основой нашего анализа истории с опорой на установленные факты и проходить через определенный период, когда необходимо выбирать между противоречащими между собой историческими источниками и критикой этих источников. Правда в том, что вихри противоречий бушевали и бушуют скорее вокруг тактических, нежели стратегических деталей средневековой военной истории, но поднятая при этом пыль способна упрятать оба этих аспекта из виду для обычного исследователя войны и вызвать в нем совершенно излишние и ненужные сомнения в выводах, извлеченных из этого периода истории. Но, не включая все это в свой строгий анализ, мы можем слегка коснуться достоверных фактов из эпизодов средневековой военной истории, используя их как средство для пробуждения потенциального интереса и пользы.

   На Западе в Средние века военный дух феодального «рыцарства» был враждебен военному искусству, но монотонная тупость курса такого военного развития освещается немногими яркими вспышками – по пропорции, возможно, не меньшей, чем в любой другой период в истории.

   Норманны дали нам самые ранние проблески, а их потомки продолжали освещать течение средневековых войн, предпочитая не проливать норманнскую кровь; по крайней мере, цена, которую они ей придавали, подтолкнула их к использованию мозгов, а не крови, получая при этом заметную выгоду.

   Эта дата, которую знает каждый школьник, даже если он не знает никакой другой, а именно 1066 год, освещена стратегией и тактикой настолько искусными, насколько решающими были и их результаты – решающими не только по непосредственному исходу, но и по влиянию на весь ход истории. Вторжение Вильгельма (герцога Нормандии) в Англию использовало прием стратегического отвлечения и тем самым победило в самом начале зарождения ценностей непрямых действий. Этим отвлечением стала высадка мятежного брата короля Гарольда – Тостига вместе со своим союзником королем Норвегии Гаральдом Гардрадом Старшим (король Норвегии в 1046 – 1066 гг., женат, кстати, на дочери Ярослава Мудрого, при дворе которого долго находился (служил также в Византии в качестве вождя варяжской дружины). – Ред.) на побережье Йоркшира. Хотя она, казалось, представляла меньшую непосредственную угрозу, чем вторжение Вильгельма, она созрела раньше и тем самым добавила эффективности планам Вильгельма, несмотря на то что этот первый десант был быстро разбит. Спустя два дня после уничтожения норвежских агрессоров у Стамфорд-Бриджа Вильгельм высадился на берегу Суссекса. И тут мы видим первое гениальное действие Вильгельма. Вместо того чтобы продвигаться на север, он вынудил Гарольда ринуться очертя голову на юг лишь с частью своих войск, начав опустошение Кента и Суссекса. Чем дальше на юг двигался Гарольд и чем скорее он давал сражение, тем дальше в пространстве и времени отделялся он от своих подкреплений. Этот расчет был оправданным, и Вильгельм вынудил Гарольда принять бой у берега Ла-Манша и решил тактический исход сражения непрямым воздействием – приказав части своих войск совершить ложное отступление, отчего были нарушены боевые порядки его оппонентов. И в заключительной фазе применение Вильгельмом навесной стрельбы его лучников, стрелявших под большим углом возвышения, что привело к смерти Гарольда, может быть классифицировано как непрямое воздействие.

   Стратегия Вильгельма после этой победы в равной степени значительна, потому что вместо того, чтобы двинуться прямо на Лондон, он вначале обезопасил Дувр и свои морские коммуникации, а достигнув предместий Лондона, избежал прямого штурма, а вместо этого обошел город по кругу с запада и севера, неся с собой опустошение, так что, оказавшись под угрозой голода, столица сдалась, когда Вильгельм дошел до Беркемстеда.

   В следующем столетии мир вновь стал свидетелем норманнского военного гения и одной из самых удивительных кампаний в истории. Это было завоевание большей части Ирландии, а также отражение мощной норвежской агрессии графом Стронгбоу и несколькими сотнями рыцарей из болот Уэльса – достижение, замечательное не только из-за крайней скудности средств и слабой проходимости лесистой и болотистой местности, но и из-за приспособляемости, с которой завоеватели перелили искусство войны в иную форму и подвергли изменению традиционные феодальные методы ведения войн. Они проявили свое искусство и расчетливость в том, что неоднократно заманивали своих противников на сражение в чистом поле, где их конные атаки имели полный успех, в том, как они использовали ложные отходы, уклонения от боя, атаки с тыла с целью расколоть вражеские боевые порядки, а также стратегические сюрпризы, ночные атаки и использование лучников, чтобы преодолеть сопротивление там, где они не могли выманить врага из-под защиты его оборонительных сооружений.

   Однако XIII век оказался еще более богатым на стратегические плоды. Первые проблески отмечены в 1216 году, когда король Иоанн спас свое королевство, почти утратив его совсем. (К этому времени французский король Филипп II Август отнял у Иоанна большую часть владений на континенте. В том числе Нормандию, а в самой Англии в 1215 г. бароны, поддержанные горожанами, начали открытую войну против Иоанна, заставив его подписать так называемую Великую хартию вольностей. – Ред.) Спас с помощью кампании, в которой чистая стратегия не смешивалась со сражениями. Его средствами были подвижность, большая обороноспособность, которой тогда обладали крепости, и психологический фактор – неприязнь горожан к баронам и их иностранному союзнику – Людовику Французскому. Когда Людовик после высадки в восточном Кенте занял Лондон и Уинчестер, Иоанн был слишком слаб, чтобы оказать ему сопротивление в бою, а на большей части страны господствовали бароны. Но Иоанн все еще сохранял за собой крепости Виндзора, Рединга, Уоллингфорда и Оксфорда, которые доминировали над Темзой и разделяли силы баронов к северу и югу от этой реки, в то же время ключевой оплот обороны – Дувр – все еще оставался в тылу у Людовика. Иоанн отступил к Дорсету, но, когда ситуация прояснилась, он пошел в июле походом на север к Вустеру, обезопасив фронт со стороны Северна и тем самым создав барьер перед потоком мятежников, устремлявшихся далее на запад и юго-запад. После этого он двинулся на восток вдоль уже безопасной линии Темзы, сделав вид, что намеревается освободить Виндзор.

   Чтобы укрепить осаждавших в этой вере, он послал отряд уэльских лучников обстрелять их лагерь ночью, а сам тем временем свернул на северо-восток и благодаря такому старту выиграл гонку к Кембриджу. Теперь он мог создать еще один барьер на путях, ведущих на север, в то время пока главные французские силы были связаны осадой Дувра, и его успех был в привлечении на свою сторону района, где господствовала оппозиция, вербовка солдат и разочарование, возникшее после неудачи повстанцев и их союзника, несмотря на то что сам Иоанн умер в октябре. Если он умер от чрезмерной любви к миногам, то они умирали от избытка стратегических твердынь.

   Следующий успешный мятеж баронов был разгромлен мастерской стратегией принца Эдуарда, позднее, в 1265 году, ставшего Эдуардом I. Последствием поражения короля Генриха III у Льюиса стало установление господства партии баронов на большей части Англии, кроме болот Уэльса. В том направлении устремился Симон де Монфор (граф Лестерский. – Ред.), переправившись через Северн и продолжив свой триумфальный путь до самого Ньюпорта. Принц Эдуард, ускользнувший из рук баронской армии и воссоединившийся со своими сторонниками в пограничных графствах, расстроил планы де Монфора, захватив позади него мосты через реку Северн, а потом атаковав его тылы. Эдуард не только отбросил Монфора назад через реку Аск, но и набегом своих трех галер на Ньюпорт не дал осуществиться новому плану переброски вражеской армии назад в Англию. (В это время на континенте – от Испании до Руси и Константинополя, в также в зоне Крестовых походов происходили грандиозные и судьбоносные битвы. – Ред.) Так что де Монфор был вынужден пройти кружной путь и совершить изнурительный переход на север через опустошенные районы Уэльса, а в это время Эдуард отошел к Вустеру, чтобы удерживать в своих руках Северн от захвата соперником. Затем, когда сын Монфора ушел ему на помощь с армией из Восточной Англии, Эдуард использовал свое центральное положение, чтобы сокрушить каждого из них по отдельности, пока они разделены и ослеплены, маршем и контрмаршем, в котором использовалась подвижность для нанесения пары сотрясающих внезапных ударов.

   Эдуарду как королю было суждено внести еще больший вклад в военную науку в своих войнах в Уэльсе не только благодаря разработке способа использования лука и сочетания кавалерийских атак с огнем лучников, но еще более своим стратегическим методом завоевания (разработанного тысячелетия назад киммерийцами и скифами. – Ред.). Проблема состояла в том, как покорить отважное и дикое горное племя (валлийцев. – Ред.), которое могло ускользнуть от сражения, отступая в родное низкогорье и вновь захватывая долины, когда захватчики прекращали боевые действия на зиму. Если средства Эдуарда были сравнительно ограничены, то у него имелось преимущество в том, что и территория боевых действий тоже была ограничена. Его решение состояло в сочетании мобильности и стратегических пунктов. Строя крепости в таких пунктах, соединяя их дорогами и заставляя врагов постоянно перемещаться, так что у тех не было возможности восстановиться физически и психологически или вернуть географическую территорию зимой, он разрушал и истощал их способность к сопротивлению. Так как его метод был отражением римской стратегии, то он затмил и наш собственный опыт, обретенный на северо-запад ной границе Индии.

   Однако стратегические дарования Эдуарда не пережили его самого, и в Столетней войне нет ничего такого, что можно было перенять, кроме негатива, из стратегии его внука или правнука. Их бесцельные марши через Францию были, как правило, неэффективны, а те немногие, что принесли более серьезные результаты, стали следствием еще большей глупости их противников. Потому что в сражениях при Креси (1346) и Пуатье (1356) Эдуард III и Черный принц соответственно довели ситуацию до степени катастрофической. Не их заслуга, что очень неудачная позиция англичан побудила их прямолинейных оппонентов ринуться сломя голову в бой в совершенно неблагоприятных для них условиях, тем самым давая англичанам шанс спастись и выбраться из своего неудачного положения. Потому что в оборонительном сражении на месте, выбранном англичанами, длинные луки и неэффективная тактика французских рыцарей дали им гарантированное тактическое превосходство.

   Но тяжесть этих поражений в боях пошла на пользу французам. Потому что в следующем десятилетии они стойко придерживались тактики Фабия Кунктатора, проводимой коннетаблем Дюгекленом. Стратегия, которую он реализовывал этой тактикой, состояла в том, чтобы уклоняться от боя с главными английскими силами, в то же время постоянно препятствуя их передвижению и захватывая территорию своих оппонентов. Весьма далекая от пассивного уклонения от битвы, его стратегия использовала мобильность и внезапность до такой степени, с какой могли соперничать немногие военачальники, – он перехватывал обозы, отрезал отдельные воинские части и захватывал изолированные гарнизоны. Дюгеклен всегда наносил удары там, где его меньше всего ждали, и его нападения на вражеские гарнизоны, часто по ночам, имели успех с помощью как его новых методов быстрого штурма, так и точного расчета при выборе целей, а именно тех гарнизонов, где солдаты были охвачены недовольством либо где население созрело для предательства (автор называет так помощь французов своим войскам в деле освобождения от оккупантов. – Ред.). К тому же он раздувал каждый костер местных волнений для немедленного отвлечения вражеского внимания и в конечном счете отбивания у врага занятой им территории.

   Меньше чем за пять лет Дюгеклен сократил обширные английские владения (захваты. – Ред.) во Франции до тонкой полоски территории между Бордо и Байонной. И сделал он это без единого сражения. В самом деле, он никогда не настаивал на атаке даже небольшого английского отряда, если у противника была возможность создать оборонительные позиции. Другие военачальники придерживались, подобно кредиторам, принципа «Никакого наступления без гарантии»; принципом же Дюгеклена было «Никакой атаки без внезапности».

   Следующая серьезная попытка англичан в зарубежных завоеваниях была, по крайней мере, вдохновлена методом и более трезвым расчетом цели и средств – после скоропалительного начала. Для Генриха V самая знаменитая кампания была самой дурацкой. В походе Эдуарда, кульминацией которого стала битва при Азенкуре (1415), французам надо было только перекрыть дорогу Генриху, чтобы голодом заставить его прекратить борьбу, но их командиры позабыли уроки Креси и учение Дюгеклена. Они полагали, что, имея четырехкратное превосходство в силах (французы имели при Азенкуре всего 4 – 6 тысяч, в том числе арбалетчиков и кнехтов. Англичане имели 9 тысяч, в том числе 1 тысячу рыцарей. И весь ход боя (наступление англичан и контратаки французов) подтверждает это. – Ред.), было бы позором использовать такое преимущество для чего-то иного, кроме прямой атаки. (Было наступление англичан и контратака французских рыцарей, отбитая английскими лучниками из-за переносных палисадов. – Ред.) И тем самым они подготовили еще более позорное повторение Креси и Пуатье. После своего спасения, однако, Генрих применил то, что можно назвать стратегией блокирования, стремясь к безостановочному завоеванию путем методических приращений территории, с населением которой устанавливались мирные отношения ради гарантии безопасности. (После битвы Генрих V, опасаясь подхода свежих сил французов, организовал резню пленных французских рыцарей. А в отношении мирного населения основной политикой были грабеж и террор. Что в ответ привело к партизанским действиям и явлению Жанны д’Арк. – Ред.) Интерес и цена последующих кампаний Генриха зиждутся скорее на их долгосрочных планах, чем на военной стратегии.

   В области стратегии наше исследование Средневековья может завершиться Эдуардом IV, который в 1461 году захватил свой трон, а в 1471 году вернул его себе после изгнания с помощью исключительного применения мобильности. (То, как в 1429 – 1453 гг. французы разгромили англичан, автор опустил. – Ред.)

   В первой кампании результат был достигнут главным образом благодаря быстроте суждения и передвижений. Эдуард воевал в Уэльсе с местными сторонниками Ланкастеров, когда ему сообщили о наступлении главной армии Ланкастеров с севера на Лондон. Развернувшись, он дошел до Глостера 20 февраля и тут узнал о победе Ланкастеров у Сент-Олбанс 17 февраля над войсками сторонников Йорков под командой Уорвика. От Сент-Олбанса до Лондона – 32 километра, от Глостера до Лондона – более 160 километров, и у войск Ланкастеров были три дня в запасе! Но 22 февраля у Берфорда к нему присоединился Уорвик, и дошла весть, что Лондонская корпорация все еще спорит об условиях сдачи, при этом городские ворота закрыты. Эдуард покинул Берфорд на следующий день, войдя в Лондон 26 февраля, а затем был провозглашен королем, в то время как разбитые сторонники Ланкастеров ретировались на север. Когда он стал их преследовать, то очень рисковал оказаться атакованным превосходящими силами противника на выбранной ими позиции у Тоутона, но ему сыграла на руку снежная метель и то, как это было использовано его подданным Фоконбергом, который засыпал ослепленных защитников стрелами до тех пор, пока те не решились искать смертельного освобождения в сумбурной атаке.

   В 1471 году в стратегии Эдуарда было больше изящества и не меньше мобильности. Он утратил свою корону, но его шурин одолжил ему пятьдесят тысяч. Но и в этом случае его дополнительный «капитал» насчитывал лишь 1200 последователей и различные долгосрочные обязательства помощи от его прежних сторонников в Англии. Когда он в 1471 году решил вернуться в свою страну с континента (в 1470 г. бежал в Бургундию), берега Англии были взяты под контроль, чтобы не допустить его высадки, но, следуя линии наименьшего ожидания, он высадился на берегу Хамбери (эстуарий рек Трент и Уз. – Ред.) исходя из тонкого расчета, что, коль этот район симпатизирует ланкастерцам, то он будет неохраняем. Быстро передвигаясь до того, как могла распространиться весть о его высадке, а его враги успеют собраться, он добрался до Йорка. Отсюда он пошел маршем по дороге на Лондон и ловко обошел стороной отряд, выставленный, чтобы блокировать его в Тадкастере. Держась на дистанции от этого отряда, который развернулся и бросился преследовать его, он столкнулся с новой угрозой, которая ожидала его в Ньюарке (Ньюарк-он-Трент) и вынудила его ретироваться на восток. При этом Эдуард повернул на юго-запад на Лестер, где собрал еще больше своих приверженцев. Далее он направился в сторону Ковентри, где его главный оппонент Уорвик собирал свои войска. Увлекая своих преследователей дальше и все еще увеличивая свои ряды за счет врага, он повернул на юго-восток и пошел прямо на Лондон, который открыл перед ним свои ворота. Сейчас, чувствуя в себе достаточно сил, чтобы принять бой, он вышел навстречу своим давно сбитым с толку преследователям по их прибытии в Барнет; и сражение, усложнившееся из-за тумана, завершилось в его пользу.

   В тот же день королева династии Ланкастеров Маргарита Анжуйская высадилась в Уаймуте с французскими наемниками. Собрав своих приверженцев на западе, она двинулась походным порядком на соединение с армией, которую граф Пемброкский собрал в Уэльсе. Снова за счет скорости Эдуард достиг края низкогорья Котсуолда-Хилс, а армия королевы в это время шла на север по дороге Бристоль – Глостер в долине, расположенной ниже. А потом после гонки в течение целого дня, когда одна армия находилась в долине, а другая – на холмах над ней, он настиг ее войска вечером у Тьюксбери, помешав ей переправиться через Северн у Глостера, для чего послал приказ констеблю запереть ворота. С рассвета было пройдено около шестидесяти пяти километров. Той ночью он расположился лагерем слишком близко к сторонникам Ланкастера, чтобы не дать им сбежать. Их позиция была крепкой в оборонительном плане, но Эдуард использовал свои бомбарды, а также лучников, чтобы привести их в раздражение и спровоцировать на вылазку, и таким образом завоевал решающее преимущество в утреннем сражении.

   Стратегия Эдуарда IV была выдающейся по своей мобильности, но типичной для века, которому не хватало утонченности и хитрости. Дело в том, что средневековая стратегия обычно ставила перед собой простую и прямую цель – поиск немедленного сражения. Если бой и приводил к определенному результату, то обычно не в пользу тех, кто стремился к нему, если только не удавалось предварительно вынудить обороняющегося противника первым перейти в наступление.

   Лучший пример стратегии Средних веков был дан не на Западе, а на Востоке. Потому что XIII век, отличительный и на Западе, стал выдающимся благодаря парализующему уроку в стратегии, преподанному европейскому рыцарству монголами. По масштабам и по качеству, по внезапности и мобильности, по стратегическому и тактическому непрямому воздействию их кампании соперничают (если не превосходят) с любой в истории. В завоевании Чингисханом Китая мы можем проследить использование крепости Датун для организации ряда успешных ловушек для противника, как позднее Бонапарт использовал для этого крепость Мантую. А разветвленными, обходными маневрами и взаимодействием трех армий он, в конце концов, разрушил моральное и военное единство империи Цзинь. (Империя чжурчженей (в будущем, с 1636 г., называвшихся маньчжурами), завоевавших в 1126 – 1127 гг. север Китая. Империя Цзинь пала в 1234 г. после героической борьбы под двойным ударом – монголов с севера и китайской империи Сун с юга. – Ред.) Когда в 1220 году (1219-м. – Ред.) он вторгся в Хорезмскую империю, чей центр власти располагался в современном Туркестане, одно войско отвлекало вражеское внимание к нападению из района Кашгара на юге, а потом появилась основная масса войск на севере, и под прикрытием ее действий сам Чингисхан со своей резервной армией выполнил еще более широкий обход и, скрывшись в пустыне Кызылкум, внезапно вышел на открытую местность у Бухары в тылу вражеских оборонительных линий и армий.

   В 1241 году его военачальник Субудай отправился в поход с целью проучить Европу. (Это была армия Батыя, которая перед этим в 1236, 1237 – 1238 и 1239 – 1240 гг. последовательно разгромила Волжскую Булгарию, Северо-Восточную и Южную Русь. Субудай (Субэдэ) был военачальником сначала у Чингисхана, затем у Батыя. Батый, вторгшись в Центральную Европу, разделил свое войско на три отряда: свой, Петы и Субэдэ. – Ред.) В то время как один отряд как стратегическое боковое охранение шел через Галицию, отвлекая внимание польских, немецких и чешских войск (помимо нанесения им одно за другим поражений), главная армия тремя широко отстоящими друг от друга колоннами прошла через Венгрию до Дуная, а две внешние колонны, образуя прикрытие и охранение, облегчали продвижение центральной колонны. Потом, сойдясь на Дунае возле Грана (Эстергома) лишь для того, чтобы наткнуться на преграду из сборной венгерской армии (с участием воинов многих стран Европы. – Ред.) на дальнем берегу, монголы искусно выполненным отходом выманили своих противников из-за укрытия, которое давала река, и за пределы досягаемости подкреплений.

   Наконец, быстрым ночным маневром и внезапностью на реке Шайо (приток Тисы) Субудай опрокинул и уничтожил венгерскую армию (в марте 1241 г. – Ред.), став властелином Центральной Европы, пока добровольно не отказался от завоеванного, к удивленному вздоху облегчения Европы, не имевшей сил изгнать его. (Монголы далее вышли к Адриатическому морю у Трогира и Сплита и затем через Сербию и Болгарию вернулись в степи (добивать половцев, укреплять свое иго над Русью). – Ред.)

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Николай Непомнящий.
100 великих загадок истории

Лэмб Гарольд.
Чингисхан. Властелин мира

Сабатино Москати.
Древние семитские цивилизации

Адольф фон Эрнстхаузен.
Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943

Александр Формозов.
Статьи разных лет
e-mail: historylib@yandex.ru