Высылки крестьянства Западной Сибири

При подготовке и проведении массовых высылок крестьянства начала 30-х гг. для региональных политических элит, куда входили и руководители ОГПУ на местах, существенное значение приобретал вопрос о направленности, а не только о масштабах и сроках осуществления принудительных миграций сельского населения. Так, в феврале-марте 1930 г. проявилось совершенно очевидное (пусть и временное) несовпадение интересов региональных элит: руководство основных зернопроизводящих районов страны стремилось максимально сжатые сроки обеспечить высылку экспроприированных крестьянских семей, сознательно переложив организационные, экономические и кадровые проблемы на власти тех регионов, куда направлялся поток депортированного населения – преимущественно с запада на восток и с юга на север.

В свою очередь краевые власти Сибири ставили своей целью также в сжатые сроки, до наступления весенней распутицы, провести собственное внутрикраевое переселение высылаемых «кулаков второй категории» с семьями из южных районов края в северные и восточные.

По сведениям Комендантского отдела из 21 района депортации подлежали в общей сложности 725 семей (10–33 чел.). При этом было зафиксировано около 70 случаев побегов (одиночек и целых семей) из районов в момент экспроприации и высылки крестьянских семей, а также в пунктах посадки и по пути следования. Через распределительные пункты прошли 3072 чел. Тем самым карательные органы «потеряли» в процессе проведения операции около 10 % намеченных к депортированию. В Исилькульском районе, где побеги приобрели массовый характер (в семи сельсоветах бежали 12 глав «кулацких семей») «по причинам преждевременной расконспирации фамилий подлежащих выселению и способствования в побеге председателей сельсовета», председатель одного из сельсоветов и районный уполномоченный были отданы под суд.

Как известно, после массовой коллективизации в стране еще сохранялся слой единоличного крестьянства, по отношению к которому государство применяло весь арсенал экономических, административных и карательных средств, чтобы свести этот слой к нулю. В рамках этой стратегической установки руководство Запсибкрай в лице Р. И. Эйхе и Ф. П. Грядинского обратилось в Политбюро и получило 20 мая 1935 г. санкцию последнего на проведение карательных мероприятий «в отношении единоличников, саботирующих сев». В частности, краевым властям была разрешена в отношении этой группы крестьян серия мер – от лишения приусадебных земель до «высылки по 5–10 хозяйств из сел, имеющих большой процент единоличников, на север». Несколько позднее, 20 сентября 1935 г. Политбюро утвердило цифру локальной депортации в 500 крестьянских хозяйств. Эта последняя в ряду спецпереселений осуществлялась из северо-восточных районов края в так называемые северные, нарымксие спецкомендатуры.

Взаимодействие принудительных, вынужденных и добровольных миграционных потоков привело в итоге к созданию на территории Западной Сибири анклавов (Нарымский край, Кузбасс), функционировавших по законам и принципам принудительной экономики, где универсальной «рабсилой» выступало репрессированное крестьянство.

(Красильников С. А. Массовые и локальные высылки крестьянства Западной Сибири в первой половине 30-х гг. // Гуманитарные науки в Сибири. 2000. № 2. С. 40–45)