Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Леонид Васильев.   Проблемы генезиса китайского государства

Военная функция и принципы управления в начале Чжоу

Активная военная функция свойственна, как отмечалось в первой главе, уже ранним политическим структурам. Тем более важную роль играла она на этапе становления этнически гетерогенного раннего государства, каким был чжоуский Китай. Собственно, вся созданная малочисленным этносом чжоусцев гигантская политическая структура в значительной степени держалась именно на военной силе, по крайней мере до тех пор, пока процесс легитимации власти чжоуских ванов не привел к желаемым результатам. Однако, коль скоро это было достигнуто, ситуация начала изменяться в том смысле, что военная сила — как то было и в Инь — преимущественно (если не исключительно) использовалась лишь для подавления мятежей непокорных вассалов и отражения, опасности извне, включая и карательные походы. Правда, с развитием аристократии как влиятельного слоя в период Чуньцю с его феодальными междоусобицами сложились правила ведения внутренних войн, кодекс рыцарской чести и даже практика выдвижения наверх с помощью военных успехов. Но подобное положение длилось недолго. Культ войны и военной доблести так и не вышел в древнем (да и более позднем) Китае на передний план (как то случилось, скажем, в Европе или Японии).

Как уже говорилось, чжоуские правители с самого начала не строили свою власть на силе, позаботившись о том, чтобы придать ей легитимность, сакрально-этически детерминированную законность. Этот важный импульс продолжал активно воздействовать на всю политику и организацию администрации чжоусцев и позже, в силу чего в стране исподволь, постепенно, но неуклонно закладывались основы для возвышения роли и даже создания культа этической доминанты. Сложившись и окрепнув, пережив период острых военно-политических конфликтов и развития рыцарско-аристократического отношения к войне и воинской доблести в годы Чуньцю, указанный культ расцвел в годы жизни Конфуция, на рубеже Чуньцю и Чжаньго, и с его активной помощью материализовался в виде доктрины, оказавшей решающее воздействие на всю историю и культуру Китая» на весь облик китайской цивилизации. Но необходимо иметь в виду, что основы всего этого были заложены в начале Чжоу.


Вот почему внешние параметры чжоуского военно-политического объединения, откровенный упор чжоуских правителей на военную силу и военную администрацию не должны исказить реальную картину. Сущность же ее сводилась к тому, что чжоусцы действительно видели в военной силе основную и фактически почти единственную, во всяком случае главную, возможность сохранить и упрочить свое господство, обеспечить эффективность и стабильность администрации, однако ни в коем случае не делали из нее культа. Другими словами, военная сила необходима; только ее уважают покоренные, союзные и соперничающие с Чжоу-племена, но не военные таланты сами по себе ценны и заслуживают максимального поощрения и приближения к власти. Конечно, за военные успехи следует награда, но не они ведут к рычагам власти [116, с. 252—253]. Они лишь создают устойчивую базу, опираясь на которую чжоуские правители могут обеспечивать и упрочивать свое господство в Китае.

В войске чжоуского вана, как в Шан-Инь, доминировала пехота (лучники, копейщики, алебардщики), причем есть некоторые основания считать, что основу военной силы составляли воины-полупрофессионалы, т. е. крестьяне (чжоусцы и не чжоусцы), организованные в армейские группы и обитавшие неподалеку от обеих столиц в виде военных поселений. Всего таких армий в распоряжении центра было 14: шесть в районе Цзунчжоу и восемь в Чэнчжоу. О шести западных армиях, дислоцированных близ ставки вана, говорится в чжоуских текстах, в частности в «Шу цзин» [333, т. 4, с. 693]. В схемах «Чжоу ли» (гл. 28) отмечается, что Сыну Неба полагалось иметь шесть армий, тогда как уделам — от одной до трех, в зависимости от их размера [324, т. 13, с. 1020; 89, т. 2, с. 142]. О восьми так называемых иньских армиях упоминают только надписи на бронзе.

В раннечжоуской надписи «Сяо чэнь Су гуй» важному сановнику Бо Моуфу (тому самому, что выступал в качестве арбитра в надписи «Ши Ци дин») приказывается «во главе восьми иньских армий идти походом на восточных ы» [272, т. -6, с. 23а]. В более поздней (середина IX в. до н. э.) надписи «Сяо Кэ дин» ван повелел шань-фу Кэ направиться в Чэнчжоу «для инспектирования восьми армий» 1[272, т. 7, с. 1236]. В надписи «Ху гу» ван дает указание Ху (тому самому, который сумел выиграть оба процесса и приобрести десятерых подданных) занять должность его отца и деда и отправиться в Чэнчжоу в качестве главного сы-ту «восьми армий» [272, т. 7, с. 100а]. Наконец, когда в середине IX в. до н. э. один из вассалов вана (Э-хоу) поднял мятеж и во главе союзных ему племен (восточных и южных хуай) выступил против Чжоу, ван приказал шести западным и восьми иньским армиям совместно атаковать Э-хоу, не щадя ни старых, ни малых [300, с. 53—60; 304, с. 24; 116, с. 237—238].

Судя по этим данным, в районе Чэнчжоу были дислоцированы численно даже более значительные военные контингента, нежели в Цзунчжоу, причем состояли они из потомков живших там иньцев. Юй Шэньу, специально изучавший этот вопрос, полагает, что в функции солдат чэнчжоуских восьми армий (как и шести цзунчжоуских) входили обработка земли, выращивание злаков, разведение скота и что всем этим раннечжоуские. армии напоминают военные поселения ханьского времени [336, с. 152— 155]. Его вывод согласуется с теми материалами о реформах Гуань Чжуна, в которых зафиксирован, о чем уже упоминалось, особый статус воинов-ши (как и ремесленников и торговцев) в столичной зоне царства Ци в VII в. до н. э.

Шесть армий Цзунчжоу и восемь Чэнчжоу, подчинявшиеся командованию центра, составляли ударную боевую силу вана и энергично использовались им при нужде, как о том свидетельствует приказ выступить против мятежного вассала Э-хоу. По сравнению с этой грозной силой гарнизоны в уделах, являвшие собой небольшие анклавы чжоусцев в океане этнически гетерогенного местного населения, были лишь вспомогательными аванпостами, заставами, пограничными отрядами (нн один из владельцев уделов вплоть до Чуньцю не имел не только трех, но, видимо, и одной полноценной армии, сравнимой с ванскими). На долю таких отрядов приходилась охрана границы промежуточной зоны и отражение нападений племен внешней зоны, с чем они более или менее успешно справлялись. Но в случае серьезных по размерам конфликтов и кампаний на помощь им приходили армии центра. Формировались специальные военные экспедиции, во главе которых ставились доверенные и заслуженные сановники вана, а то и сами ваны. По подсчетам Г. Крила, из двенадцати крупных военных экспедиций, которые велись при Чэн-ване и были направлены против соседей из числа мятежных племен внешней зоны, в четырех ван принимал личное участие, возглавляя экспедицию, и еще по меньшей мере в двух находился рядом с ней. Его преемник Кан-ван из трех аналогичных экспедиций принимал личное участие в одной; Чжао-ван две из пяти возглавлял и еще в одном случае сопровождал войска, причем из последней своей экспедиции он так и не возвратился, потеряв шесть армий на реке Хань11. Усилия этих ванов были, однако, не напрасными: на протяжении последующих пяти царствований в источниках нет упоминаний о больших кампаниях. И только начиная с Ли-вана они возобновились: он лично участвовал в двух из шести таких экспедиций; Сюань-ван — в одной из трех [116, с. 301—302].

Все походы первых чжоуских правителей, вплоть до Чжао-вана, способствовали укреплению авторитета их власти и консолидации всей структуры и администрации. Удельные вассалы, принимавшие посильное участие в таких экспедициях, были стопроцентно лояльны центру и не могли и помыслить о какой-либо конфронтации с ним. Только после постепенной стагнации власти ванов в связи с упадком их могущества после Чжао-вана ситуация стала меняться и привела к усилению удельных правителей, что и нашло свое проявление в виде мятежа Э-хоу, с трудом подавленного усилиями всех 14 армий Ли-вана. Мятежи подобного типа к тому времени (рубеж IX—VIII вв. до н. э.) были уже не единичным явлением. Как известно, последний западночжоуский правитель Ю-ван потерял свой престол и жизнь вследствие того, что видный сановник Шэнь-бо, которому Сюань-ван дал новый удел на юге и дочь которого была первой женой Ю-вана, выступил против правителя в союзе с соседними племенами, когда Ю-ван отстранил от себя жену и объявленного было наследником ее сына в пользу любимой наложницы Бао Сы и ее сына. Этот мятеж в отличие от мятежа Э-хоу завершился победой восставших и ознаменовал собой крушение Западного Чжоу (наследник Ю-вана, сын его законной жены и внук мятежного Шэнь-бо, стал под именем Пин-вана править в Лои, с чего и начался период Восточного Чжоу).

Упадок власти вана, приведший к гибели Западного Чжоу, был следствием многих причин и относился к периоду правления последних правителей, включая и реформатора Сюань-вана, пытавшегося реформами исправить положение. Что же касается первых правителей Чжоу и их непосредственных преемников, то в их время власть и могущество вана были неколебимыми. И хотя военная сила лежала в основе этой власти12, техника централизованного административного контроля опиралась не только, даже не столько на нее, сколько опять-таки на усиленно внедрявшиеся первыми чжоускими правителями нормы и традиции, а также на поощрение стимулированного этими традициями должностного рвения умелых и способных помощников вана в системе администрации.

Прежде всего, в руках центра были такие мощные рычаги власти, как исключительное право инвеституры, назначения на должность, повышения в должности, награды за успешное выполнение должностных обязанностей или за военную победу. Об инвеституре и награде за военные победы выше уже упоминалось. Особенно наглядный пример демонстрируют надписи «Да Юй дин» и «Сяо Юй дин», в которых говорится о введении. Юя во владение уделом его предков и о награждении за крупную победу. Менее известна практика назначения на должноеш и повышения в должности. А она была важным моментом ранней чжоуской администрации.

Как упоминалось, в начале Чжоу все находилось в сложном процессе становления: что-то заимствовалось безоговорочно, кое-что пересматривалось и приспосабливалось к новым обстоятельствам, а то и создавалось заново. Такой процесс требовал времени и немалых усилий, и неудивительно, что многое в практике чжоуского правления было неустойчивым и противоречивым. Это относилось и к иерархии и номенклатуре должностей» и к вопросу об их наследовании и замещений. Некоторые, особенно высшие должности сановников и владельцев уделов, как правило, наследовались. Однако и здесь все происходило отнюдь не автоматически, так что порой должность, попав в новые руки, просто теряла первоначальную роль (как было показано на примере перемещения функций после смерти Чжоу-гуна). Другие должности наследовались не автоматически, хотя наследники их прежних носителей имели при этом определенные преимущества перед другими.

Г. Крил приводит ряд примеров, из которых явствует, что некоторые чиновники за свою жизнь получали несколько должностных повышений и перемещений, причем должность, занимавшаяся предками, была отнюдь не высшей из тех, которые им в конечном счете пришлось занимать. Наглядным примером является карьера некоего К. В одной из надписей сообщается о том, что он был назначен на должность его отца и деда — ху-чэнь [270, 1955, № 3, с. 27], в другой —на более высокую должность цзо-це-инь [273, с. 1—4], а в третьей - на еще более высокую должность шань-фу, ту самую, в качестве носителя которой он был отправлен инспектировать восемь иньских армий в Чэнчжоу [272, т. 7, с. 1236]. Некий Ли вначале был назначен на одну из должностей, которые отправлял его дед,— на ту, что имел его отец (речь идет о музыкантах), а позже его назначили на более высокую должность, соединив в его руках обе должности, которые имел его дед [116, с. 398—402]. Специальные подсчеты показали, что в большей части надписей о назначениях не шла речь о занятии должности предков [116, с. 396— 397]. Отсюда не следует, что наследование должностей играло незначительную роль. Скорее, правильным представляется вывод, что оно (в том случае, если речь не шла о наследовании удела и какой-либо связанной с ним высшей сановной должности), как и вообще получение должности, зависело от решения центра. А это, в свою очередь, всегда является одним из важных показателей эффективности центральной администрации, тесно связанной со свободой отбора, назначения и продвижения чиновников в зависимости от их способностей и успехов.

Владелец удела в конечном счете тоже был чиновником (садовником) вана, что было особенно очевидным в случае с владельцами мелких внутренних уделов, по меньшей мере часть которых была просто бенефициариями, получавшими небольшое владение в качестве платы за службу (среди надписей на бронзовых сосудах Западного Чжоу нередки записи о пожаловании нескольких «полей» и немногих людей). Другое дело — владельцы крупных уделов, о которых специально пойдет речь в следующей главе и которые в силу ряда причин с течением времени становились все более независимыми от центра.


* * *

Завершая изложение материалов, связанных с генезисом, организацией и особенностями центральной власти в начале Чжоу, следует отметить, что уровень политической интеграции в то время был уже весьма высок. Он вполне уже соответствовал тому, что можно считать и называть ранним государством в отличие от протогосударства-чифдом. В первой главе специально упоминалось, что разница между этими уровнями слабо ощутима, однако все-таки есть.

Одно из важных нововведений Чжоу — резкое усиление роли сакральной власти правителя и превращение ее в основу хорошо разработанной доктрины, бывшей для древнего Китая эквивалентом развитой религиозной системы: идея о «мандате Неба» сыграла роль краеугольного камня в фундаменте, на котором позже сложились политические теории, включая конфуцианскую и легистскую, стоявшие на страже интересов централизованной администрации. Заметны изменения в характере последней: для Чжоу типична ставка на внеклановую основу администрации в центре (при абсолютном преобладании клановой в уделах), высокая значимость личных способностей и заслуг, большой акцент на авторитет нормативного акта и медиативную функцию правителя, наконец, создание и упрочение контрольно-ревизорской службы, особенно по отношению к уделам. Все эти признаки отличают раннее государство от предшествовавшего ему этапа протогосударства-чифдом.

К числу таких признаков относится и еще один важный момент — усиление значимости принуждения, степень которого в Чжоу была много более-высокой и явственно выраженной, чем в Инь. Если в Инь, как то обычно бывало характерным для чифдом, принуждение в виде грубой силы (военной или иной — например, в случае принесения иноплеменников в жертву) было направлено только и исключительно вовне политической структуры собственно иньцев, т. е. по отношению к вассалам и варварам внешней зоны (злоупотребления последнего из иньских ванов, применявшего насилие по отношению к собственному народу, к своим приближенным и помощникам, рассматривались как отклонение от нормы), то в Чжоу было иначе. Чжоуские ваны использовали принуждение как важный инструмент политического господства. И хотя этот инструмент использовался этнически избирательно, т. е. особо осторожно по отношению к собственно чжоусцам, занимавшим привилегированные позиции в структуре в целом, он тем не менее действовал внутри структуры, чем принципиально отличался от принуждения в Инь. Другими словами, в Чжоу принуждение еще не было этнически безликим социальным (в чем отличие от развитого государства), но оно уже широко применялось как средство политического управления внутри государства.

Указанные особенности позволяют сделать вывод, что политическая структура в Западном Чжоу была уже именно государством, хотя и ранним. Ранний характер чжоуское государство сохраняло вплоть до своего распада в 771 г. до н. э., причем возникшие на его развалинах образования (уделы-царства) были структурно близкими к нему: каждое из них проделало свой путь от простого вторичного протогосударства (регионального подразделения) до сложного раннего государства.

Для ранних государств характерна нестабильность, структурная неустойчивость, спорадическое ослабление власти центра с усилением ее на местах. Обычно столь типичный для едва ли не всех ранних государств процесс принимает формы феодализации (разумеется, речь идет о социально-политическом ее аспекте, который один только и заслуживает серьезного внимания и анализа). Так было в раннефеодальной Европе. Нечто подобное можно зафиксировать и в различных странах неевропейского мира, будь то Древний Египет или арабский халифат, ранние государства в доколумбовой Америке или в Африке. Китай в этом смысле не был исключением. Период раннего государства в чжоуском Китае прошел под знаком феодализации, и только кардинальные сдвиги, связанные с серьезными структурными переменами в середине 1 тысячелетия до н. э., приостановили ее развитие, заменив обратным процессом, ведшим к укреплению централизованной государственной власти. До того времени децентрализаторские тенденции превалировали, причем связаны они были с особенностями существования чжоуских уделов- царств.




11 Гибель Чжао-вана в упомянутой экспедиции впоследствии была использована Гуань Чжуном в качестве предлога для похода на Чу. Не вполне ясно, сумели ли преемники Чжао-вана оправиться от этого поражения. Но наступивший после Чжао-вана перерыв в успешных походах на варваров свидетельствует, возможно, уже о начале упадка былого могущества чжоуских правителей.
12 Существенно добавить ко всему изложенному, что, хотя боевые колесницы играли немалую роль в снаряжении, боевой мощи н символике военного могущества чжоусцев, реальной роли в экспедициях против соседних племен, ведших обычно войны партизанского характера, они не играли, о чем уже писали специалисты [116, с. 262—283; 121, с. 184—187]. До периода Чуньцю, в междоусобных войнах которого широко применялись боевые колесницы, последние были скорее элементом престижа.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Леонид Васильев.
Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

М. В. Воробьев.
Япония в III - VII вв.

В.М. Тихонов, Кан Мангиль.
История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

Э. О. Берзин.
Юго-Восточная Азия в XIII - XVI веках

Ричард Теймс.
Япония. История страны.
e-mail: historylib@yandex.ru