Когда эмблема формирует нацию
|
Что особенно примечательно, герб бретонского герцогского дома с горностаевыми хвостиками чрезвычайно быстро, на протяжении XIV века, приобретает политическое значение и затем становится «национальной» эмблемой. Это, по всей видимости, происходит в два этапа. Сначала — в период войны за Бретонское наследство (1341-1364). Герцог Жан III умер бездетным и не назначил наследника; право наследования оспаривалось в течение двадцати трех лет его сводным братом Жаном де Монфором и его племянницей Жанной де Пентьевр, женой Карла де Блуа, племянника короля Франции. Хотя у соперников были свои личные гербы, они от них отказались: каждый присвоил и стал тиражировать герб с полностью горностаевым полем. Учитывая, что конфликт произошел в начале Столетней войны и каждая из враждующих сторон заручилась поддержкой английского либо французского короля, герб с полностью горностаевым полем приобрел большее значение, чем просто династическая эмблема. Он стал символом зарождающейся бретонской нации, чье формирование началось как раз после знаменитой «Битвы тридцати» (1351), в ходе которой тридцать бретонских рыцарей под знаменем с горностаевыми хвостиками и под предводительством Бомануара одержали победу над тридцатью английскими рыцарями; затем продолжилось во время правления герцога Жана IV, когда по подстрекательству Карла V в 1378 году парижский парламент вынес опрометчивое решение не только об отстранении герцога, союзника англичан, от власти, но и о конфискации герцогства в пользу короны. Бретонцы, хотя были по большей части франкофилами, преданными французской короне, были также сильно привержены своему герцогству. Они объединяются в лигу, поднимают восстание — и в Бретани вновь разгорается война. В этот период Штаты Бретани и хроникеры неоднократно выдвигают в качестве эмблемы горностаевый мех, который олицетворяет не герцога и даже не герцогство, а именно бретонскую нацию1.
С тех пор герб и знамя с полностью горностаевым полем в течение многих веков и десятилетий играли роль настоящего национального символа — и в этом смысле долгое время оставались уникальным явлением во французском королевстве. В этой роли они в полной мере выступили в период присоединения (происходившего в несколько этапов) бретонского герцогства к французской короне; а также во время заключения двух браков Анны Бретонской с королями Карлом VIII и Людовиком XII, и тогда, когда произошло окончательное присоединение, утвержденное Штатами Ванна в 1532 году. Они всякий раз выходили на сцену, когда Бретань, ее Штаты, парламент, население снова и снова восставали против центральной и королевской власти: сначала во время войн Лиги в конце XVI века; затем в ходе «Восстания гербовой бумаги» в 1675 году, когда новые и необоснованные фискальные меры привели к народному восстанию, которое было жестоким образом подавлено; наконец на протяжении всего XVIII века, когда Штаты и парламент Бретани сформировали одну из наиболее активных в королевстве оппозиций абсолютистской и централизаторской власти французской монархии. В конце правления Людовика XV дело Ла Шалотэ и бунт парламента в какой-то момент даже стали угрозой стабильности монархии и спровоцировали резкую абсолютистскую реакцию. Во время всех этих «национальных» войн, протестов и оппозиционных противостояний давлению централизованной власти горностаевые хвостики всегда были в первых рядах всех битв и мятежей. Так как бретонский герцогский дом уже давно сошел со сцены, они целиком и полностью олицетворяли бретонскую нацию, ревниво отстаивающую свои привилегии и гордую своей историей2. Падение монархии не положило конец воинствующему национализму горностаев. Напротив, контрреволюционные восстания, шуанство3, движение за возрождение кельтских древностей, а позже различные регионалистские ассоциации и некоторые движения за автономию продолжают использовать в качестве эмблемы горностаевые хвостики4 5. Долгая история горностаев прекрасно демонстрирует, что эмблема способна играть объединяющую роль, что она может оформить национальное самосознание или ускорить формирование нации, особенно если нация бунтует или открыто борется с существующей властью, авторитарной, деспотической или централизаторской. Новая и Новейшая история богата примерами, и не только европейскими (Прибалтика, страны Центральной и Восточной Европы), но также американскими, африканскими и азиатскими, когда эмблема мятежников, подчас выбранная горсткой революционеров, может способствовать рождению нации6. Однако в случае с горностаями примечателен тот факт, что изначально это была всего лишь обычная геральдическая бризура, то есть исключительно индивидуальный отличительный знак в гербе Пьера Моклерка, младшего сына из рода де Дрё. Но этот знак приобрел значение сначала семейной, затем династической и, наконец, национальной эмблемы. И сегодня во всем мире эта эмблема ассоциируется с Бретанью и бретонцами7. 1 См. работы М. Джонса, особенно: Jones M. Ducal Brittany (1364-1399). Relations with England and France during the Reign of Duke John IV. Oxford, 1970, p. 313-326; Id., Mon pais et mа nation. Breton Identity in the Fourteenth Century // War, Literature and Politics in the Late Middle Ages. Liverpool, 1976, p. 119-126. См. также: Kerherve J. Aux origines d'un sentiment national: les chroniqueurs bretons de la fin du Moyen Age // Bulletin de la Societe archeologique du Finistere, 1980, p. 165-206. 2 По всем этим вопросам я отсылаю к основным трудам по истории Бретани XVI в. и в эпоху абсолютистской монархии; особенно см.: Lobineau Dom G. A. Histoire de Bretagne... Paris, 1707, t. II (особое внимание уделяется всему, что связано с историей горностаевых хвостиков); Dupuy A. Histoire de la reunion de la Bretagne a la France. Paris, 1880, 2 vol.; Bossard E. Le Parlement de Bretagne et la Royaute, 1765-1769. Paris, 1882; Le Moy A. Le Parlement de Bretagne et le Pouvoir royal au XVIIIе siecle, Angers, 1909; de La Borderie A. et Pocquet B. Histoire de Bretagne. Rennes, 1914, 6 vol. 3 Крестьянское движение в Северо-Западной Франции (1793-1803 гг.). — Прим. ред. 4 Заметим, однако, что в последние десятилетия бретонские движения за отделение и независимость часто предпочитали эмблеме с полностью горностаевым полем, которая может восприниматься как устаревшая или слишком «геральдическая» (то есть слишком аристократическая?), другие эмблемы, в которых не всегда фигурировали горностаевые хвостики, зато всегда в качестве основного принципа присутствовало сочетание черного и белого цветов. Это были цвета Бретани уже в XV в. 5 Cм.: Le Menn G. Les Bretons tonnants // Kerherve J. et Daniel Т., dir. 1491. La Bretagne terre d’Europe, op. cit., p. 313-314. 6 Pastoureau M. Genese du drapeau // Ecole franсaise de Rome, Genese de l'Etat moderne en Mediterranee. Approche historique et anthropologique des pratiques et des representations (tables rondes, Paris, 1987 et 1988), Rome, 1993, p. 97-108. 7 Подчеркнем в этой связи, что региональный совет Бретани принял не так давно губительное решение, выбрав для региона эмблему в виде карты Бретани, в которой не фигурируют ни горностаевый мех, ни черный или белый цвета. Это, разумеется, максимально нейтральная эмблема, исключающая всякий намек на выражение националистических чувств; но, на мой взгляд, в символическом плане этот выбор нельзя назвать удачным, так как он совершенно не принимает в расчет историю. |
загрузка...