Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Поль Фор.   Александр Македонский

Завоевания — заслуга Филиппа

Современные историки едины во мнении относительно того, что является в полном смысле порождением исторической беллетристики: если бы Филипп II Македонский95, глава августейшего рода Аргеадов, не преобразовал неоднородную совокупность племен, покоренных его предшественниками или присоединенных им самим, в монолитное государство, если бы он не сделал своими вассалами иллирийцев, фракийцев, пеонийцев, фессалийцев, которые угрожали его границам, а своими союзниками — столь ревностно пекшиеся о своей независимости греческие города, если бы он не подготовил весь Балканский полуостров в военном и дипломатическом отношении к войне против колоссальной азиатской империи, его сын, несмотря на всю свою порывистость и честолюбие, никогда бы не смог завоевать государство, в сто раз более крупное и богатое, чем его собственное. Назначением главнокомандующим греческими и македонскими силами для ведения войны против Персидской империи он был обязан исключительно отцу, который, победив греков в двух Священных войнах, созвал в Коринфе в 337 году первый общегреческий конгресс и принудил признать себя главнокомандующим. Это опять-таки именно Филиппу в самый год смерти удалось создать в Малой Азии надежный плацдарм, без которого Александр ни за что бы не смог двумя годами позже пересечь Дарданеллы.

Вне всякого сомнения, когда Филиппа не стало, Греция далеко не была покорной, союзные вожди во Фракии и Иллирии и вовсе отличались надежностью, а македонян никак нельзя было назвать сплоченными. Царь, который обязан властью исключительно доверию и одобрительным возгласам солдат, должен побеждать, справедливо распределять плоды завоеваний, прибегать к дипломатии, щедрости и авторитету. Положение царя наиболее щекотливо среди его соперников — глав конкурирующих родов, а также врагов. Выдающимся достоинством Филиппа явилось то, что он смог укрепить свои позиции на уровне организации, финансов и на уровне армии. С точки зрения древних историков, македоняне, или «народ высокогорья», занимали и контролировали в конце IV века до н. э. образованную горами, холмами и заболоченными равнинами область, которая тянулась от озера Преспы, границы современной Албании на западе, до реки Нест напротив острова Фасос на востоке, и от горы Бабуна (между современными Скопье и Прилепом) на севере до вытянутых в южном направлении выступов полуострова Халкидика на юге. Пригодной для сельскохозяйственной обработки земли здесь было всего около двух тысяч квадратных километров. Македония образована четырьмя древними племенами, которые кочевали со стадами от долины Галиакмона (совр. Альякмон) до склонов Пинда и Олимпа: линкестами, или «народом рыси», на севере (вокруг современной Флорины), орестиями, или «народом гор», на западе (вокруг античного Аргоса, в нынешней области Войон), элимиями, или «племенем проса», на юге (близ Козани, а затем Гревены), эмафиями, или «племенем песка», на юго-востоке (около современной Верии, в античности — Береи).

С 650 по 410 год к этим четырем районам примитивного пастбищного скотоводства были присоединены еще четыре. То были главным образом продолжения равнин, озер, болот, морских берегов к западу от Аксия (ныне Вардар), область пастбищ, но также и возделывания культур, через которую горцы пришли в соприкосновение с торговлей и ремесленными занятиями Эгейского региона: Пиерия, или «тучная земля», к востоку от Олимпа, которую отвоевали у фессалийцев; Эордайя либо Эордия, или «восточная область», вокруг озера Острово (Вегоритис) и равнины Саригол, близ Эдессы и Науссы, где Аристотель преподавал во времена юности Александра; Боттиэя или Боттия на востоке, в Нижней Македонии, вокруг озера Лидиада; Алмопия на северо-востоке, у подножия хребта Барнунт и вдоль течения Аксия, от места его вступления в современную Грецию и до Гумениссы. Низменная местность была хороша тем, что люди с холма, на котором располагалась Пелла, могли беспрепятственно сообщаться с морем.

Начиная с царствования Архелая I в конце V века до н. э., крестьяне прорывали здесь каналы и спускали застойные воды, проводили вокруг своей новой столицы проезжие дороги. В первой половине IV века к этим восьми областям или княжествам Верхней и Нижней Македонии были присоединены еще шесть покоренных областей: полоса древней Пеонии по правому берегу Аксия; Пелагония, или «равнина» совсем на севере, в бассейне Эригона (ныне Црна-река); Крестония вокруг Килкиса; Бисалтия близ озер Корония и Волви; Мигдония между Аксием и Стримоном; Крусида на западном берегу Халкидики. Филипп завладел греческими городами и факториями на Халкидике и всей территорией эдонов и бистонов во Фракии, между Стримоном и Нестом, а близ Датона, к северо-востоку от горы Пангей он чуть позже 356 года основал селение Филиппы, чтобы накапливать здесь золото и серебро Пангея. Когда Филиппа не стало, в Македонии насчитывалось шесть новых округов.

Наши сведения об устройстве этой страны со столь разнообразными населением, языками, режимами землепользования, обычаями (от кочевничества до оседлости) отличаются крайней скудостью. Представляется, что политические структуры здесь, как правило, оказывались тесно переплетенными с классовыми и что, по крайней мере в самых древних областях, власть принадлежала знати, которая разводила лошадей и занималась исключительно выездкой, а также охотой и войной и обитала в своих укрепленных жилищах лишь в период демобилизации. Мелким сельским арендаторам они предоставляли заботу об обширных владениях господ или сеньоров, «тагов» (ταγός означает буквально «кто повелевает»). Из последних, главным образом, и формировались кадры армии и эскадроны тяжелой кавалерии. Другие урожденные македоняне, разделенные по родам, племенам и округам — крестьяне, скотоводы, лесорубы, но также и свободные ремесленники редких поселков, — служили в пехоте или легкой кавалерии и отправлялись основывать новые города. Рабы, то есть обращенные в собственность несчастные из числа покоренных народов или военнопленные, представляли собой рабочую силу, необходимую царской администрации для возделывания земель, поддержания каналов и дорог, разработки полезных ископаемых и возведения укреплений. Фракийские или пеонийские пастухи-кочевники в недавно присоединенных горных областях могли создавать проблемы своими восстаниями, а также вторжениями на возделанные арендуемые земли.

Возникает впечатление, что Филипп располагал достаточной гибкостью и энергией для того, чтобы назначить в каждой из двенадцати новоприобретенных областей, наряду с тагами (ταγοί), или главами родов, и «пелигонами» (πελιγόνες), или старейшинами племен, — военных наместников, «стратегов» (στραταγοί на дорическом диалекте), и управляющих финансами, «скойдов» (σκοΐδοι), которым было поручено наблюдать за исполнением царских приказов и претворением в жизнь постановлений царя. Кроме того, Филипп довел число своих доверенных лиц, тех, кого он называл гетайрами (έταίροι), то есть истинными товарищами или друзьями царя, до 800 человек. Это были люди со всех концов света, происходившие из каких угодно слоев общества, однако, как пишет историк Феопомп («Филиппова история». Кн. XLIX), они не были отягощены никакими нравственными принципами и предрассудками: это были первопроходцы, люди действия, крутые в обращении, которым можно поручать самые щекотливые и опасные дела. Царь назначал из их числа своих охранников, советников, канцлера и казначея, который был одновременно также министром финансов и заведовал поступлениями от рудников, поместий, таможен и податей, имея в своем распоряжении не особенно многочисленный штат чиновников и секретарей. Наконец, поскольку Македония жила в состоянии постоянной войны, продолжавшейся с весны до осени, Филипп отдал под контроль военных наместников в каждом округе обширную систему баз, мастерских, складов и арсеналов, снабженных запасами провианта, обмундирования, оружия и припасов.

Это устройство, несколько напоминающее куда более обширное административное устройство Персидской империи, в которую недавно номинально входили и Македония, и Фракия, обладало сразу двумя преимуществами: во-первых, персонализированное управление, принимавшее в расчет обычаи предков, права земельной аристократии и социальные потрясения, вызванные завоеваниями; и, во-вторых, быстрая мобилизация всех сил в случае кризиса. Александр благоразумно воздержался от того, чтобы что-либо менять в этой структуре — как до, так и после своего обустройства в Азии, с той лишь разницей, что в качестве товарищей, друзей и телохранителей он привлекал скорее аристократов-сверстников, нежели старых друзей отца.

Что касается собрания солдат96, которыми только и могли быть свободные мужчины в Македонии, увеличившейся усилиями Филиппа до восьми областей и 12 захваченных территорий, оно не было ни законодательным органом, ни административным механизмом. Самое большее, на что оно было способно, это одобрительными восклицаниями назначить нового царя, подтвердить или отвергнуть его план кампании, судить государственных преступников: настоящее средство господства для династии завоевателей. Царь, таким образом, становится символом вооруженного народа. За всю карьеру молодого Александра Македонского, с 336 по 323 год, это собрание, похоже, проходило всего семь раз, то есть реже, чем раз в год, причем совершенно случайно и менее всего напоминая демократическое собрание, ибо у него не было ни процедуры, ни устава. Итак, нам известно о следующих собраниях:

в сентябре или октябре 336 года в Пелле, в ходе представления и назначения «царем македонян» третьего сына Филиппа — Александра, носившего это имя третьим среди македонских царей;

в марте 335 года на равнине, простирающейся к северу от Амфиполя, прежде чем отправиться в поход (первый за царствование) против независимых народов Балкан — фракийцев, трибаллов и дарданцев;

в декабре 331 года в лагере, разбитом между Тигром и Сузами, с тем чтобы утвердить назначение комиссией наиболее доблестных офицеров и, вероятно, чтобы одобрить кампанию против Сузианы и Персиды;

в августе 330 года в Парфии близ современного Шахруда, дабы покарать Бесса и покорить считавшиеся мятежными восточные сатрапии;

в октябре 330 года во Фраде (ныне Фарах) в Дрангиане, чтобы осудить на смерть и казнить Филота, сына Пармениона, и Александра Линкестидского, обвиненных в разных заговорах; весной 327 года в Бактрах, чтобы осудить на смерть и казнить пажей, подозреваемых в том, что они с Гермолаем участвовали в заговоре против личности царя, а, возможно, также чтобы одобрить индийскую кампанию;

в конце весны 324 года в Сузах, после принятого Александром решения включить в армию 30 тысяч молодых персов, дабы выяснить, кто из македонян будет уволен из армии и отправлен к домашним очагам: «Они предложили царю уволить их всех до одного» (Арриан, VII, 8, 3). Этот отказ продолжать кампанию завершился, как известно, казнью зачинщиков, увольнением 11 тысяч македонян и, наконец, прощальным пиром в Описе к югу от Багдада в конце лета того же года, который был устроен для военачальников с Запада и с Востока, собравшихся вокруг царя. Новая и уже последняя кампания велась, начиная из Экбатаны (Хамадана), против неукротимых касситов Луристана.

Эти несколько собраний сговорчивых исполнителей, не имеющие ничего общего ни со столь дорогой греческим городам демократией, ни с нашими законодательными собраниями, доказывают лишь то, что царь преобразовал выборную или считавшуюся таковой монархию в монархию личную и абсолютную, на азиатский манер, короче, что он сделался прежде всего самодержцем, тем, кто принимает решения в одиночку. Или, говоря проще, тот, кто прежде являлся символом всего народа, сделался теперь символом государства.


95M. Andronicos, G. Cawkwell, Harry Dell, Ch. Edson, J. R. Ellis, G. T. Griffith, N. G L. Hammond, G Le Rider, Ρ Lévêque, M. Sakellariou, Philippe de Macédoine, Ekdotikè Athènôn (l'Vissarionos, Athènes), 1982 (оригинальное издание на греческом, ibid., 1980). Относительно титула и функций царя: F. E. Adcok, «Greek and Macedonian Kingship», Proceedings of the British Academy, 39 (1953), pp. 163–180; André Aymard, «Basileus Makedonon», Études d'histoire ancienne, Paris, 1967, pp. 100–122 (article paru dans la Rev. intern, des Droits de l'Antiquité, 4, 1950, pp. 61–97); Pierre Carlier, La Royauté en Grèce avant Alexandre. Strasbourg, Association pour l'étude de la civilisation romaine, 1984.
96О войсковых собраниях см.: Цезарь «Записки о Галльской войне», VI, 23, 4; Тацит «Германия», 7; 11; 13, для сравнения с тем, что имело место в Македонии: André Aymard, «Sur l'Assemblée Macédonienne», R.E.A., 1950, pp. 115–137, и в первую очередь р. 127; Pierre Briant, Antigone le Borgne, les débuts de sa carrière et les problèmes de l'Assemblée Macédonienne, Paris, Les Belles Lettres, 1973; R. Lock, «The Macedonian army assembly in the time of Alexander the Great», Classical Philology, 72 (1977), pp. 91 — 107.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

В.И.Кузищин.
Римское рабовладельческое поместье

Татьяна Блаватская.
Ахейская Греция во II тысячелетии до н.э.

Хельмут Хефлинг.
Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима

Фюстель де Куланж.
Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима

Глеб Благовещенский.
Юлий Цезарь
e-mail: historylib@yandex.ru