Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

С.Ю. Сапрыкин.   Религия и культы Понта эллинистического и римского времени

§7. Ма-Энио-Беллона

Наиболее почитаемым женским божеством в Понте и Каппадокии была Ма-Энио, позднее объединенная в единый культ с Беллоной. Она имела общепонтийский (и общеанатолийский) храм в Комане Понтийской и аналогичный храмовый центр в Комане Каппадокийской. Это был оргиастический культ с многолюдными празднествами и торжественными выносами статуи богини, когда ее почитатели впадали в религиозный экстаз. Страбон, главный источник о почитании Ma в Комане, говорит, что там был храм богини Энио, которую называют Μα. Об административном, религиозно-политическом значении Команы и храма Ma, равно как и о различных категориях жителей этого центра и роли в нем верховного жреца, подробно говорилось выше (см. гл. 1). Не желая повторять уже сказанное, отметим только то, что мужчины и женщины, граждане городов Понта и Каппадокии, а также приезжие из других областей и сельских районов, собирались вместе, когда культовую статую богини выносили из храма. Немало людей давало священную клятву постоянно жить при храме и участвовать в жертвоприношениях. Этот праздник справлялся дважды в год, и при выносе статуи верховный жрец в диадеме возглавлял всю процессию. Внутри храмовой территории во время проведения церемонии запрещалось употреблять в пищу свиное мясо. Среди почитателей богини было немало женщин, занимавшихся храмовой проституцией, так как они считались посвященными божеству.

Выше говорилось (см. гл. 3, §5), что главной храмовой легендой считалось поверье, будто святилища в Команах Понтийской и Каппадокийской были основаны Орестом и Ифигенией, которые перенесли туда обряды и даже привезли с собой ксоан Артемиды Таврической (или Таврополы) (Strabo XII. 2. 3, 5, 6; 3.36; Bell. Alex., 66; Dio Cass. XXXVI. 11; Paus. III. 16. 7; Etym. Magn., 526, 30; Procop. Bel. Pers. I. 17). Этот миф в разных вариантах у различных античных авторов отразил одну общую идею — синкретизм культа богини Ma и культа греческой Артемиды, поскольку его создателями были греки и эллинизованные жители Команы. И это несмотря на то, что город, святилище и обряды, включая храмовое служение богине (иеродулию), существовали задолго до появления в Понте и Каппадокии древних эллинов. Древность культа богини, ее популярность среди местного населения стали основанием для понтийских и каппадокийских царей, а позднее и для римлян, объявить культ Ma официальным. Показателем высокого статуса этой богини стало назначение ее верховного жреца царским стратегом или диойкетом — наместником на землях, окружавших город и храмовый центр1. Официальный характер культа подтверждает одна из посвятительных надписей из Команы в Каппадокии, в которой Ma названа «Величайшей богиней страны» (Θεα Μεγίστη της χώρας)2. Надпись показывает, что богиню Ма-Энио почитали как Владычицу, покровительницу и защитницу страны и определенной территории, что сближало ее с Кибелой (см. выше, §6) и Артемидой (см. §5).

Этимология имени богини свидетельствует о близости богини Ma Фригийской Матери или Великой Матери богов — Кибеле и греческой богине Гее: Γη Μήτηρ = Φρυγία Μήτηρ = ή Μήτηρ των θεών = сокр. Μα. Культ богини восходит к древнему малоазийскому божеству, которое почиталось под общим собирательным именем «Матерь > Мать > Ma» и стоит в одном ряду с такими малоазийскими богинями, как Μήτηρ Δινδυμένη, Μήτηρ Μεγάλη и т.п. Ее связывают с хеттской богиней солнца (LIMC. 1992. VI, 1. Р. 330, 334)3, и в то же время считают покровительницей земли, воды, производительных сил природы и всего сущего. Ее почитали как владычицу зверей (πότνια θηρών), близкую по характеру и значению различным богиням с похожими функциями. Эта особенность ее культа создавала прочную основу для синкретизма местных и греческих женских божеств, а также для восприятия в качестве обобщенного образа верховной богини. Неслучайно поэтому ее имя «Ma» — явно сокращенный теоним, означавший общепринятный собирательный образ богини, — встречается только у Страбона и более нигде не упоминается. В надписях она выступает обычно под неопределенным термином «Богиня», что подчеркивало ее многофункциональность.

Культовые изображения богини в Понте и Каппадокии известны только по монетам. Выше отмечалось, что со времени триумфа Мигридата Евпатора в Пергаме в 88 г. до н. э. богиню Ma стали почитать в Комане в образе Афины Никефоры (см. §4). Впрочем, в Каппадокии идентификация Ma с Афиной могла произойти еще раньше, о чем косвенно свидетельствуют монеты каппадокийских царей с изображением Афины Этафоры и Ники4. Такое отождествление облегчалось тем, что греки воспринимали Ma как богиню-воительницу Энио, известную им с гомеровских времен5. В этой функции Ма-Энио была близка Афине, которую в Понте и Каппадокии эллины почитали в качестве спасительницы и защитницы, и как богиню победы. Это подтверждают надписи из Синопы (см. выше §4) и Кадены в Каппадокии: в одной из каппадокийских надписей некий Диодот, сын Платона, явно грек, сделал посвящение Афине Сотейре и Внемлющей6.

Римляне познакомились с Ma-Афиной Никефорой после войны с Митридатом VI при Сулле. Сохранилась легенда, будто во сне Сулле явилось «чудо» богини, которую римляне стали почитать по примеру каппадокийцев. Она была и богиней Луны (Селеной), и Афиной, и Энио, стояла рядом с Суллой и вложила ему в руку молнию, которой он поразил и смел со своего пути всех врагов (Plut. Sulla. IX. 4). Эта легенда стала идеологической канвой его триумфа в Риме, после чего эту каппадокийскую богиню стали отождествлять в Риме с Беллоной7. Не исключено, что первоначально легенда появилась в результате триумфа Митридата Евпатора и превращения культа Афины Паллады в официальный культ Афины Никефоры и Ники. Затем, после отождествления с культом команской богини Ma, Афину Никефору стали почитать в более обобщенном значении как богиню Никефору, что больше соответствовало традициям команского храма. В ипостаси победительницы ее почитали и в Пергаме, где состоялся этот знаменательный триумф понтийского царя8. Неслучайно, что в нумизматике Команы Понтийской при Митридате Евпаторе господствовали типы монет, навеянные культом Афины Паллады и Персея, которые олицетворяли победу над смертью и торжество над врагами (WBR F, 1, nо. 1,4, 5, pl. XI, 24, 25). Когда Сулла в 85 г. до н. э. победил царя Понта, то решил воспользоваться новым «политизированным» вариантом храмовой легенды богини Ма-Афины Никефоры, чтобы предстать перед соплеменниками и противниками в Риме в образе победителя и триумфатора, успех к которому пришел благодаря приобщению к богине и ее эпифании накануне важной военной победы. Этим он хотел показать, что верховная богиня Понта — покровительница царя отвернулась от своего «протеже» и стала содействовать римлянам, принеся успех в битве с понтийцами. Но, чтобы в деталях не повторять триумф Митридата в Пергаме, римляне решили ассоциировать Никефору не только с Афиной, но с более знакомой им Беллоной — девой-воительницей. Так сложился новый культ богини Ma и начался новый этап в жизни храмовой общины Команы. Если ранее ее величали Ма-Энио, о чем говорит Страбон, то с I в. до н. э. это уже был синкретический культ Ма-Энио-Беллоны (ср. Bell. Alex., 66), ассоциировавшейся с Афиной Никефорой.

Богиня Ма-Энио-Беллона запечатлена, вероятно, на панцире мраморной статуи римского полководца или императора II в. н. э. из окрестностей Амастрии. Одетая в хитон и муральную корону, богиня стоит на идущем влево льве, с копьем в правой и щитом в левой руке; к ней подлетают две нимфы — символы победы и увенчивают венками; вверху горгонейон, по сторонам львиные головы, внизу маска Диониса и ветки плюща (рис. 73)9. В этой фигуре отчетливо проявляются черты греческих богинь Энио, Афины и Тюхе, на что указывают муральная корона, горгонейон, нимфы, щит и копье, и детали культа местной анатолийской богини Матери-Кибелы, что подчеркивают фигура льва и протомы львов. В этом изображении нашел отражение многофункциональный образ синкретической богини — воительницы, апотропея и спасительницы, которая приносит счастье, победу и устрашение врагам. А это соответствовало функциям Ма-Энио-Беллоны, которую почитали римляне, а ранее и жители Понта.

Рис. 73. Богиня Никефора. Изображение на панцире со статуи римского полководца. Амастрия
Рис. 73. Богиня Никефора. Изображение на панцире со статуи римского полководца. Амастрия

Несмотря на то что среди населения Команы в Понте и Команы в Каппадокии по-прежнему преобладали теофорные личные имена Ma, Афина, Афинаида и даже Афродита, связанные с почитанием и служением команской богине10, в надписях ее по-прежнему называли исключительно «Богиня, что в Команах» (τι) έν Κομάνοις θεω)11, «Богиня Никефора» (ή Νικηφόρος Θεά) или «Величайшая богиня страны» (см. выше). В римскую эпоху это имя получило официальный характер, так как в некоторых надписях упоминаются жрицы этой богини12. А наречение дочерей и отпущенниц именами греческих богинь соответствовало индивидуальным пристрастиям их родителей и бывших хозяев — почитателей команской богини, которую они ассоциировали с Афиной и Афродитой. На монетах Команы римской эпохи богиня изображалась в лучистой (астральной) короне, выдававшей ее древнюю функцию солнечного божества, со щитом и палицей, которые подчеркивали образ воительницы и защитницы (WBR I2, 1, nо. 6-8, pl. XII, 1-3: стоящая богиня Ma с палицей в левой и щитом в правой руке — рис. 74). Некоторые монеты представляют богиню с этими же атрибутами в наиске четырехколонного храма, фронтон которого украшает сцена терзания змеи орлом (рис. 75 — ibid., nо. 9, pl. XII, 4). Имеются также монеты с изображением четырехколонного храма и солнечным диском на треугольном фронтоне (ibid., nо. 10, 12, 13, 15, pl. XII, 5, 7, 8), в двух случаях внутри храма можно увидеть статую Ники с пальмовой ветвью и венком (ibid., nо. 11, 14, pl. XII, 6). К сожалению, непонятно, один ли это храм, показанный с противоположных сторон, или два разных. Последнее предпочтительнее, поскольку известно, что в Комане Каппадокийской (а значит и в ее понтийском аналоге) было два храма — один принадлежал Артемиде Таврополе, с которой греки ассоциировали богиню Ma, а другой — Ифигении, и оба, по легенде, были построены Орестом, прибывшим из Таврики (Procop. Bell. Pers. I. 17. 11-20). Вполне возможно, что после введения нового культа — сначала Афины Никефоры, а позднее богини Никефоры — оба храма перестроили для отправления древнего культа на новый манер, чтобы почитать Ma в качестве победоносной богини. Поэтому прежнее святилище Ифигении превратили в новый храм, посвященный Нике, что подчеркивало отныне главную функцию Ma = богини Никефоры — приносить победу и триумф над врагами. Соответственно в главном команском храме появилась и новая статуя, которая показывала богиню Ма-Энио-Беллону стоящей с палицей и щитом, что должно было выражать ее функцию защитницы, наподобие Афины. К сожалению, мы не знаем, какая культовая статуя богини находилась в храме при понтийских царях и ранее. Если верить легендам, то она могла напоминать образ Владычицы — Кибелы или Артемиды Таврополы, но уверенно можно говорить только о том, что на голове у нее был древний культовый атрибут — солнечный нимб.

Рис. 74. Культовая статуя богини Ma в Комане. Монета римского времени
Рис. 74. Культовая статуя богини Ma в Комане. Монета римского времени
Рис. 75. Статуя богини Ma в храме. Комана. Римская эпоха
Рис. 75. Статуя богини Ma в храме. Комана. Римская эпоха

На некоторых монетах Команы встречаются детали храмовой атрибутики: орел со змеей в когтях, как на фронтоне храма богини, священный камень — батил с двумя ручками, украшенный гирляндами, которые держат женские фигуры, и Никой с венком и пальмовой ветвью (как в целле храма на других монетах) на его вершине (рис. 76). Под основанием священного камня изображен полумесяц — символ богини Луны, с которой отождествляли Афину и Энио, если верить легенде о «чуде» богини Ma, явившейся Сулле (см. выше). На монетах можно увидеть также расколотый пополам храм, священный камень с Никой внутри расколотого храма, тот же батил, но уже в целле восстановленного храма. Очевидно, священный камень Ma в представлении древних упал с неба прямо в храм Верховной богини Команы и потому стал святыней. Он был своего рода подобием ксоана — древнего деревянного изображения Артемиды Таврической (Таврополы), также опустившийся с небес. При Северах были отчеканены монеты со стоящей влево Ma на подиуме с луком и палицей (?) в руках13.

Рис. 76. Храм Ma в Комане со священным камнем и богиней Никой. Римское время
Рис. 76. Храм Ma в Комане со священным камнем и богиней Никой. Римское время

Кроме этих монетных типов других изображений богини Ма-Энио-Беллоны в Понте и Каппадокии нет, все ее редкие воспроизведения происходят из других мест. Наиболее близким команскому типу богини, известному по монетам, можно считать бронзовую пластину III в. н. э. из Анатолии (место находки неизвестно). На ней богиня Ma в лучевой короне и длинной тунике, панцире и плаще на плечах стоит в фас с копьем, а по обе стороны ее головы представлены фигуры орлов. На других памятниках богиня стоит либо сидит, а из ее атрибутов встречаются лучевая корона, которая выдает ее образ солнечного божества, щит, копье, орел, собака, а из спутников — Гелиос-Сол. Как Беллону ее изображали в шлеме, со щитом и копьем, иногда в калафе в сопровождении Тюхе-Фортуны со сфинксами, из прочих атрибутов за ней оставили лишь полумесяц14. Эти изображения представляют богиню как воительницу, носительницу света и счастья, олицетворение победных, защитных и спасительных функций. Орел и молнии показывали, что ее считали верховной богиней неба, откуда она могла ниспослать победу и триумф, подобно Зевсу Громовержцу, а сцена терзания орлом змея соответствовала хтоническими представлениями почитателей ее культа, связанными с идеей торжества света над тьмой и добра над злом, в чем отразилось влияние персидской, точнее ирано-каппадокийской, религиозной традиции15. Собака выдавала связь богини с апотропеическими, катахтоническими силами и плодородием земли, выражая покровительство с ее стороны всему сущему — от земли и воды до зверей и людей, а также ассоциацию с Артемидой и Гекатой. Катаонское и каппадокийское население видело в Ma богиню-родительницу и одновременно воительницу Энио-Беллону, спутницу Ареса, бога войны. Греческое и эллинизованное население ассоциировало ее с Артемидой и Афиной в образе Никефоры, чтобы воины могли почувствовать ее покровительство. На это указывают щит, панцирь, шлем и лук богини.

Как символ плодородия и всего сущего команскую богиню сближали с Кибелой — Великой Матерью и Реей (Steph. Byz. s.ν. μάσταυρα), a как богиню света — с Луной-Селеной (Plut. Sulla. IX, 4), что подтверждает полумесяц на ее изображениях; солнечные черты богини выражали лучевой нимб на голове и ее мужской паредр — греко-римский бог солнечного света Гелиос-Сол. Что касается палицы, то в этом просматривается косвенная связь с Гераклом, появившаяся не без влияния эллинских религиозных представлений. Известно посвящение Гераклу римского времени из Себастополиса (Сулу-сарай), который одно время назывался Гераклеополем. В нем этот эллинский герой назван «основателем» и «праотцом» (προπάτορι και κτίστη)16, что связано с переименованием города в его честь. Хотя не исключено, что Геракла почитали в тех местах и раньше, что и послужило причиной появления нового названия города. Но в отличие от греков, каппадокийское население Геракла практически не знало, поэтому посвящения ему крайне редки. В Каппадокии в храме Омана и богини Анаит, близкой Ма-Энио, жертвенные обряды совершались жрецами-магами при помощи ствола дерева — κορμός, которым забивали жертву до смерти, как палицей (Strabo XV. 3. 15). Вполне вероятно, что символом такого обряда и являлась палица в руках у команской богини на ее культовой статуе, в чем проявлялось в таком случае не эллинское, а иранское влияние маздаистского культа Омана и Анахиты > Анаит.

В связи с тем что жрецы Ma и Анаит создали фактически одинаковые легенды о перенесении статуи Артемиды Таврополы, служившие религиозным обоснованием почитания греками этих изначально не эллинских богинь, можно сделать вывод, что Ma ассоциировалась с иранской Анахитой > Анаит, а затем с греческой и персидской Артемидой. Об идентификации Ma и Артемиды имеются прямые свидетельства (Origen. Cels. VI. 22. Р. 647)17. По одной из эллинских версий мифа о происхождении команского святилища Ифигения, дочь Агамемнона, похищенная Орестом из Таврики, оставила в Комане свои волосы и потому греки стали почитать там Артемиду Таврополу. Культ Ифигении лежал в основе культа Девы-Парфенос в Херсонесе Таврическом, который был близок культу Артемиды Таврополы18. Выше говорилось (см. §5), что в восточных районах Анатолии популярностью пользовался культ персидской Артемиды или Артемиды Нанайи (Cic. Pro lege Manilla. IX. 23; Plin. XXXII. 82; Plut. Luc. 24), храм которой находился в Элимаиде19. По многим параметрам и характеру построек он напоминал культовые места почитания в Понте богини Анаит (Анахиты) — иранского божества плодородия, любви и солнечного света20. Это дало возможность грекам отождествлять их богиню Артемиду с каппадокийскими богинями Ma и Анаит (Strabo. XII. 3. 36), которых почитало и армянское население (ibid. XII. 3. 36). Ведь в Малой и Великой Армении популярную Анаит отождествляли с Афродитой (см. §3) и воспринимали в значении Великой Матери (Злато-матери), постоянно подчеркивая ее функцию родительницы или прародительницы21. Атрибуты Ma, как говорилось выше, увязывают ее с солнечным светом, что восходит к функциям древней анатолийской богини. Это стало причиной, почему Ma ставили в один ряд с Анаит, Артемидой, Афродитой (в функции Владычицы), Кибелой — фригийской богиней Матерью (Великой Матерью богов, Владычицей), которая сближалась в западных районах Малой Азии с Артемидой Эфесской22.

В связи с синкретическим характером культа команской богини встает вопрос о ее мужских паредрах. Поскольку богиня — воительница Ma изначально воспринималась как символ солнечного света и счастья, как воплощение победы светлого начала над тенью и мраком, вполне естественно, что ее мужским паредром мог быть Зевс в разных ипостасях — Зевс Стратий, Зевс Оман и Анадат (паредр и соалтарный бог Анаит), а также Зевс Тимнасов и Зевс Фарнавас (см. гл. 2, § 1)23. Последнее следует из погребальной надписи — завещания жрицы (или знатной почитательницы Ma — «богине, что в Команах») из окрестностей Аксарая (Каппадокия). В надписи говорится, что погребенная оставила свои распоряжения тем, кто по ее воле стал вольноотпущенником, и тем, кому было приказано и что было записано на двух плитах и по завещанию, чтобы дети не были брошены на произвол судьбы и семьи вольноотпущенников всегда были крепкими, и чтобы никого не клали в ее гробницу. Если же один из вольноотпущенников или их потомков окажется неблагодарным или же возьмет на себя противоположное, осквернит или потревожит гробницу, то этот человек в качестве искупления своей вины будет обязан делать приношение команской богине каждый год в виде девяти непорочных девочек, девяти мальчиков, девяти быков, девяти белых животных с золотыми рогами, девяти коров, девяти лошадей с позолоченными уздами, девяти белых козлов, девяти коз, девяти баранов с золотым руном и девяти белых ласточек. И пусть этот человек поднесет эти вотивы Зевсу Тимнасову, Зевсу Фарнавасу и Анаит. И даже тогда названные боги не будут ублажены и земля тогда не принесет плодов, небо не даст дождя и солнечного света. Этот человек тогда будет обречен на грабеж храма и его жизненный путь будет полностью разрушен.

Издатель и комментатор этой надписи полагают, что перечисленные жертвы или вотивы предназначались богине во время весеннего празднества, на что указывают ласточки — предвестницы штормов и дождей, что символизировало поклонение Тешубу — хуррито-урартскому богу грозы и штормов. Перечень приношений, по их мнению, выглядит малореальным, порой фантастическим, что относится, например, к животным с позолоченными рогами и золотому руну, а также к белым ласточкам, крайне редким в природе. По убедительному мнению К. Джоунса, этот подробный перечень запретов и фантастических приношений только отягощал искупление вины, что затрудняло само преступление перед богиней и ее жрицей или поклонницей. В целом же надпись связана с обрядом посвящения богине рабов, которые по истечении иеродулии становились свободными и могли получать теофорные имена, производные от имени божества, которому служили. Количество каждого из приношений в виде цифры девять было навеяно местными языческими представлениями24.

Несмотря на фантастичность приношений, часть из них тем не менее вполне реальна: быки, лошади, коровы, бараны, козы, горные козлы выдают почитание богини Коман как богини древних скотоводов и пастухов, покровительницы земледелия и плодородия, владычицы горных вершин, что сближало ее с Артемидой Анаит. На это же указывает и упоминание автором надписи о том, что разгневанная богиня может не дать урожая, дождя и солнечного света для его произрастания. Особое значение имеет тот факт, что эти же вотивы предназначались Зевсу в разных ипостасях — и как покровителю общины, откуда могла быть родом жрица (или почитательница) богини, и как символу счастья, очевидно, в близком ей иранском понимании, но при этом всегда выступавшему в качестве паредра богини Команы, а также и богини Анаит, с которой она отождествлялась по причине сходства функций и влияния. Это неслучайно, поскольку Зевс был одним из ведущих божеств в Каппадокии и Понте25 и имел там ряд крупных святилищ и алтарей.

Другим мужским божеством, спутником команской богини, был Аполлон, храм которого существовал в Комане, так как он был братом Артемиды, отождествляемой с Ma (Synax. Constantinop. P. 140: Actes St. Basiliscus — Act. SS Mart. T. I = SP II. P. 249-251), и почитался там как Архегет, т.е. «основатель» (см. гл. 1, §4 — последнее показывает, что его культ появился в Комане под влиянием эллинов, когда они связали почитание местной богини и постройку там нового храмового комплекса с Артемидой Таврополой). Каппадокийцы широко почитали Аполлона Феба, в том числе в ипостаси Внемлющего (что сближало его с Зевсом и Асклепием)26. Еще одним ее паредром был Гелиос или римский Сол, засвидетельствованный на некоторых изображениях богини. Гелиоса в Каппадокии (как и в Греции) считали Всевидящим (παντεπόπτης)27. Появление этих мужских, греческих в своей основе, богов в качестве спутников Ma неслучайно. Они легко ассоциировались с иранскими солярными божествами — Оманом, Анадатом и Митрой — паредрами Анаит в Каппадокии (ср. посвящение римского времени из Кайсери Митре Солу — CIL III. 12135), включая южные районы ее понтийской части.

Таким образом, распространение греческих культов во внутренних областях Каппадокии затронуло и храмовые центры ирано-каппадокийских богинь. В результате их стали отождествлять с популярными греческими богинями, а их мужских паредров — с не менее известными богами древних эллинов, обладавшими солярными и апотропеическими функ циями. Этот процесс эллинизации местной религии восходил к эпохе эллинизма и продолжался в раннеимператорский период.

Ма-Беллона как солнечная богиня и защитница считалась воплощением счастья, поэтому ее соединяли с Тюхе или римской Фортуной, что подтверждает одна из серий римских монет-конторниатов (LIMC VI, 1. Р. 330, 331. Cat. № 10). В Амисе обнаружена мраморная голова Тюхе II в. н. э. в башенной короне, которая символизировала городские стены, подчеркивая, что богиня являлась защитницей города и его граждан. От других многочисленных и близких этому изображений богини данный бюст отличается лучевой (или астральной) короной над полумесяцем в налобной части башенной короны Тюхе (рис. 77). Л. Шумерер и С. Атасой, опубликовавшие этот памятник из музея г. Самсуна, поставили его в связь с погрудными терракотовыми изображениями Тюхе из Амиса, corona muralis которых украшают два круга с вписанными в них звездами о 8 лучах, означавших солнечные диски. Мраморный бюст и терракоты свидетельствуют, что Тюхе в Амисе почиталась в качестве богини счастья и солнечного света, это счастье приносящего28.

Рис. 77. Мраморная голова Тюхе. Амис. Римская эпоха
Рис. 77. Мраморная голова Тюхе. Амис. Римская эпоха

Corona muralis с солярными знаками сближает эти изображения Тюхе с Артемидой, Кибелой, Афродитой, Герой и другими богинями—родоначальницами и прародительницами, покровительницами семьи, которые, по поверью, приносили счастье в потусторонней жизни, а в конечном итоге — защитницами, спасительницами и охранительницами от всех невзгод и несчастий. Первоиздатели бюста из Амиса полагают, что божество в лучевом нимбе и с полумесяцем на зубчатой короне следует считать Меном, что означало связь двух богов — Тюхе/Счастья и Мена-Фарнака, также олицетворявшего счастье. При этом они допускают, что сама богиня счастья воспринималась амисенцами и населением всего Понтийского царства как синкретическое божество греко-римско-восточного типа с чертами египетской Изиды29. 

С этим утверждением в целом можно согласиться, но нельзя поддержать идею о том, что божество в нимбе солнца на короне Тюхе — это Мен-Фарнак. Мен в первую очередь фригийский лунный бог, который практически никогда не изображался в солнечной короне, так как его традиционными символами считались полумесяц и фригийский остроконечный колпак. Солнечного нимба нет и среди его атрибутов, а связь с Митрой-Солнцем подчеркивали только священное животное — бык и священная птица — петух, а также тот же фригийский колпак, но только в том случае, когда он был украшен солнечными лучами. Последнее хорошо иллюстрируют монеты Трапезунта римской эпохи (WBR I2, 1, pl. XV, 16; 24)30. Хотя на мраморном портрете из Амиса лицо божества на короне Тюхе повреждено, не исключено, что это не бог, а погрудное изображение богини, в качестве атрибутов которой фигурировали полумесяц и солнечный нимб. Согласно канонам иранской религии, Mah/Maho — Maônha (= Ma) считалась в Авесте богиней луны, лунного света или выражением «духа луны», который наделялся бессмертием31. В городах Малой Азии Тюхе ассоциировалась с анатолийской богиней, среди атрибутов которой фигурировала луна, а также с Афродитой и Артемидой Таврополой, одним из символов которых был полумесяц. Его можно увидеть на монете Амфиполя вместе с изображением Артемиды32; Артемида-Анаит в башенной короне с полумесяцем за плечами и в сопровождении солнечного бога (Митры, Аполлона, Гелиоса, Зевса) представлена на рельефе из Лейдена, а как богиня Атаргатис в солнечном нимбе — на селевкидских монетах33; на колонне из музея Антальи изображена Артемида Пергайя с полумесяцем. Однако ближайшей аналогией амисскому бюсту богини счастья является мраморный бюст Афродиты-Тюхе из Афродисия, corona muralis которой, аналогичная амисской, в налобной части украшена шестилучевой звездой, а на груди богини изображен полумесяц (рис. 78)34.

Рис. 78. Мраморный бюст Тюхе из Афродисия. Римское время
Рис. 78. Мраморный бюст Тюхе из Афродисия. Римское время

Учитывая почитание иранским населением богини Ma как воплощения лунного света и ассоциацию ее древними греками с Артемидой, также изображавшейся с луной, можно с достаточной рис yg долей уверенности предположить, что на башенной короне амисской Тюхе фигурировала богиня Ma, благодаря чему богиня счастья в Амисе получила связь с Изидой. Ведь эта египетская богиня также почиталась в Амисе как заступница горожан (см. гл. 2, §13). Из этого же города происходит терракотовая головка Изиды-Тюхе II в. до н.э., хранящаяся в Лувре, на муральной короне которой солнечный диск и полумесяц (Рис. 79)35.

Эти примеры показывают, что солнечная корона на голове Тюхе из Амиса символизировала солнце, но это никак не связано с Меном. Очевидно, Ma воспринималась в качестве воплощения счастья и заступничества в пользу амисских граждан со времени правления Митридата Евпатора, когда с аверса полисных монет исчезло традиционное изображение Геры.

Рис. 79. Изида-Тюхе. Терракота. Амис. II в. до н.э.
Рис. 79. Изида-Тюхе. Терракота. Амис. II в. до н.э.

Портреты Тюхе в Амисе подтверждают идею о синкретизме греческих и ирано-каппадокийских богов как в Понтийском царстве при Мигридатидах, так и в постмитридатовское время, поскольку до этого, если верить монетам, Тюхе Амиса не имела атрибутов и не несла на своей короне портретов богини Ma (ср. WBR I2, 1, pl. VI, 16-32; VII, 1-4). Культ Ma был в Понте синкретическим и многофункциональным, отражая различные стороны жизни и представления широких слоев населения. Местное по происхождению, это божество анатолийского круга воспринималось в образе иранской богини и эллинских женских божеств с аналогичными функциями. Вот почему Митридат Евпатор оставил его в своем пантеоне как официальное, что еще больше углубило его синкретический характер путем приобщения к нему греческого населения царства, которое почитало своих олимпийских богов. Это позволило в дальнейшем ассоциировать Ma с Афиной Никефорой, что в конце концов вылилось в почитание богини Никефоры и Ники.



1 Ruge О. Komana (1) // RE. 1921. Bd. 21. S . 1126-1128; Boffo L. I re ellenistici e i ccntri religiosi dell' Asia Minore. Firenze, 1985. P. 33 ff.; Saprykin S.Ju. Tempelkomplexe in Pontischen Kappadokien // JfW. 1989. Bd 4. S. 119-148; Сапрыкин С.Ю. Понтийское царство. M., 1996. С. 249-266; Marek Ch. Pontus et Bithynia. S. 109; Hajte J.M. Tempelstater 1 Pontos: Komana Pontike, Zela og Ameria // Mennesker og guder ved Sortenhavets kyster. Aarhus, 2004. P. 75-97.
2 Ramsay W. The Social Basis of Roman Power in Asia Minor. Aberdeen, 1941. No. 96; Harper R.P. Tituli Comanorum Cappadociae // AS. 1968. 18. P. III ff., no. I.
3 Mordtmann J.-H. Inschriften aus Edessa // AM. 1893. Bd. 18. S. 416; Kretsehmer P. Einleitung in die Geschichte der griechischen Sprache. Göttingen, 1896. S. 334 ff.; Hepding H. Attis, seine Mythen und sein Kult. Gicszen, 1903. S. 125; Skorpil V. ybelin Kult v Risi Bosporskc. Praha, 1913. P. 61-79; Hartmann A. Ma // RE. 1928. Bd. 14, I. S. 79-90; Procva N. La deesse capadocienne Ma et son culte en Macedoine // Živa Antika. 1983. Vol. 33. P. 165-183.
4 Head В. V. Historia numorum. Oxf., 1911. P. 750; Simonetta В. The Coins of the Cappadocian Kings. Fribourg, 1977. P. 22 ff.
5 Olshausen E. Op. cit. S. 1886; Proeva N. M a // LIMC. 1992. VI, 1.P.330.
6 Grégoire H. Rapport sur un voyage d'exploration dans le Pont et en Cappadoce // BCH. 1909. 33. p. 131,110. 109; Robert L. Noms indigènes... P. 503.
7 Alföldi A. Redeunt Saturnia régna V: Zum Gottesgnadentum des Sulla // Chiron. 1976. VI. S. 143-158; Blázques J.M. Bellona // LIMC. 1986. III, I P. 92, 93.
8 Hartmann A. Op. cit. S. 77-79; эпитеты νικηφόρος и άνείκητος были связаны с воинственностью богини.
9 Marek Ch. Bithynia et Pontus. S.93. Abb. 138: статуя Адриана?
10 См. Grégoire H. Op. cit. P. 126 fT.
11 Audas M. A Priest of the Goddess Ma at Komana // EA. 2002. Ht. 34. P. 24; Jones C.P. A Roman Will in Cappadocia // EA. 2004. Ht. 37. P. 96-99.
12 Ramsay W. Inscriptions ofCilicia, Cappadocia and Pontus // The Journal of Philology. 1882. XI. P. 147-152, no. 5 = idem. The Social Basis... P. 105, 106; Пeриханяи Α Γ. Храмовые объединения Малой Азии и Армении. Μ., 1959. С. 160; de Jerphanion P.G.. Jalabert PL. Taurus et Cappadoce. P. 326; Harper R.P Op. cit. P. 101. 102, 111, 112, no. 2.04,2.05.
13 Все типы монет Команы Понтийской императорской эпохи см. в работе Amandry M., Remy В. Comana du Pont sous l'Empire romain. Étude historique et corpus monétaire. Milano, 1999. Pl. 111, 21b, 22a, 23a-b; 21a-b — батил богини Ma с Никой; ср. pl. IV, 27а-34а; VII, 60b; VIII. Согласно монетным типам, до Септимия Севера в команском храме, по-видимому, стояла культовая статуя, которая была создана еще в доримскую эпоху. Затем храм перестроили и вместо стоящей в целле статуи Ma появилась фигура Ники на священном камне богини. Прежние се атрибуты — орел со змеей и полумесяц — остались, а солярные функции богини Никефоры в новом храме, где отныне отправлялся се официальный культ, олицетворял солнечный диск на фронтоне. В качестве пережитка древнего культа в храмовом комплексе осталась небольшая статуя богини Ma на подиуме с луком и палицей, что отражало связь с греческой Артемидой.
14 Seyrig H. Une déesse anatolienne // Antikc Kunst. 1970. Bd XIII. S. 76 fT.; Procva N. Ma. P. 330, 331;cadem. La déesse... P. 165-183.
15 Desncux J. Sur quelques representations du "Lion à la Proie" en glyptique et en numismatique antique. Bruxelles, 1960. P. 8-11, 17; cp. Alföldi A. Über die Theriomorphe Weltbetrachtung in den hochasiatischen Kultuecn//AA. 1931. Ht. 1-2. S. 405-412.
16 French D. Inscriptions from Cappadocia II // EA. 2007. Ht 40. S. 102.
17 Hartmann A. Op. cit. S. 87-90; Santoro M. Op. cit. P. 149; хотя прямая связь богини Ma с Великой Матерью богов — Кибелой и Анаит в источниках не прослеживается, их близость друг другу не оспаривается (см. Proeva N. Ma. P. 330). В римскую эпоху в Македонии Ма-Энио прочно ассоциировалась с Артемидой и Великой Матерью богов (Proeva N. La dcesse... P. 165-183).
18 Толстой И.И. Таврическая богиня // ЖМНП. 1917, май. T. XIX. С. 155-182; Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М., Л., 1953. С. 244; Соломоник Э.И. О культе Артемиды в Херсонесе // АИУ. 1967. II. С. 155-157; Мещеряков В.Ф. Про походжения культу Диви у Херсонеси Таврическом // ВХУ. 1973. № 94. Вып. 7. С. 65-71.
19 SP II. Р. 337, 338; Cumont F. Notes sur le culte d'Anaitis... P. 24-31.
20 Leonhard R. Op. cit. S. 239; Hepding H. Op. cit. S. 125; Reding-Hourcade N. Recherches sur l'iconographie de la déesse Anahita // Archéologie et religions de l'Anatolic ancienne. Louvain-Ia-Neuve, 1984. P. 201-203.
21 Chaumont L. Le culte de la déesse Anahita (Anahit) dans la religions des monarques d'Iran et d'Arménie au 1er sieele de n.c. // JA. 1965. Vol. CCLIII; Хачатрян Ж. Об античной коропластике Армении // ВДИ. 1979. № 3. С. 91, 92.
22 Hanfmann G., Waldbaum J. Kybele and Artemis: Two Anatolian Goddess at Sardis // Archaeology. 1969. Vol. 22. № 4. P. 265-269; Fleischer R. Artemis von Ephesos und verwandte kultstatucn aus Anatolicn und Syrien. Leiden, 1973. S. 135.
23 См. Audaç M. A Priest of the Goddess Ma at Komana // EA. 2002. Ht. 34. P. 23-27.
24 Jones Ch. A Roman Will in Cappadocia // EA. 2004. Ht 37. P. 97-99.
25 Cм. гл. 2, § I, а также French D. Inscriptions from Cappadocia II. P. 73, no. 06: посвятительный алтарь жреца Зевса Величайшего рубежа I-II вв. н.э. из Боз-тепе.
26 См. гл. 2, §4, примеч. 108; French D. Inscriptions from Cappadocia II. P. 82-84, 88, no. 19-21, 27: посвятительный алтарь из Ак-сарая II в. н.э. представляет Аполлона в образе всадника с двойным топориком в поднятой правой руке, что сближает его с конным Митрой и Зевсом.
27 French D. Inscriptions from Cappadocia II. P. 89, no. 28.
28 Summerer L., Atasoy S. Die Tyche von Amisos II AA. 2002. Hbd 1. S. 247-258; о терракотовых фигурках Тюхе из Амиса см. Mollard-Besques S. Catalogue raisonne... P. 86, no. D506, pl. 109, с = CCCA. 1987. P. 68, no. 205. Taf. 40 = Summerer L. Op. cit. S. 181. Taf. 18. B IIII.
29 Summerer L., Atasoy S. Op. cit. S. 256, 257: исследователи предположили вначале, что божество на башенной короне Тюхе — это богиня Ma, но затем от этого мнения отказались, сославшись на то, что она не связана с Луной. Но уважаемые коллеги почему-то упустили из виду, что Плутарх прямо говорит о команской богине, которую каппадокийцы почитали в качестве лунного божества (см. Plut. Sulla. IX. 4).
30 Lane E.N. A Re-Study of the God Men//Berytus. 1964. XV. P. 5-58; van Hacperen-Pourbaix A. Recherches sur les origins, la nature et les attributes du dieu Men //Archéologie et religions de l'Anatolie ancienne. Louvain-la-Neuve, 1984. P. 224-238.
31 Bundahish, V. 1; cp. Josué XV. 55; имя этого персидского божества в форме МАО — МАOO — Mah/Maho засвидетельствовано на монетах индо-скифских царей древней Бактрии (Gardner P. The Coins of the Greek and Scythian Kings of Bactria and India. Chicago, 1966. Pl. XXVI, XXVII; van Hacperen-Pourbaix A. Op. cit. P. 237).
32 Roscher W. Artemis// Lexikon... S. 567.
33 Fleischer R. Op. cit. S. 444, 445. Taf. 112, b; 113, a.
34 The Anatolian Civilizations II. Greek, Roman and Byzantine. Istambul,1983. P 107, 108. no. B.272; B. 274.
35 Mollard-Besques S. Catalogue raisonne... Vol. III. 1. PI. 109. f, no. D504.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

А. Кравчук.
Закат Птолемеев

Глеб Благовещенский.
Юлий Цезарь

В.И.Кузищин.
Римское рабовладельческое поместье

Чарльз Квеннелл, Марджори Квеннелл.
Гомеровская Греция. Быт, религия, культура

Франк Коуэл.
Древний Рим. Быт, религия, культура
e-mail: historylib@yandex.ru