|
Итак, начало было положено. Правда, «воскрешение» ольмеков из небытия Вайян осуществил всего лишь на основе нескольких разрозненных вещей, опираясь главным образом на логику своих научных предположений. Для более глубокого изучения вновь открытой цивилизации этих находок, несмотря на их уникальность и художественное мастерство, было явно недостаточно. Требовались систематические раскопки в самом сердце предполагаемой страны ольмеков.
Это всей душой воспринял и претворил в жизнь соотечественник Дж. Вайяна — археолог Мэтью Стирлинг. В 1918 году, будучи студентом Калифорнийского университета, он впервые увидел в какой-то книге изображение нефритовой маски в виде «плачущего ребенка» и с тех пор навсегда «заболел» загадочными изваяниями из Южной Мексики. После окончания университета молодой Стирлинг попадает в наиболее известное тогда научное учреждение страны — Смитсоновский институт в Вашингтоне. И хотя в силу разного рода причин Стирлингу пришлось работать главным образом в Северной Америке, юношеская мечта об ольмекских городах никогда не покидала его. С большим волнением прочитал он отчет Ф. Блома и О. Ла Фаржа о таинственных изваяниях из Ла-Венты. В1932 году Стирлингу попался на глаза труд одного плантатора из Веракруса — некоего Альберта Вейерстолла. Последний со знанием дела описывал несколько новых каменных скульптур из Ла-Венты и Вильяэрмосы. Но больше всего молодого ученого поразили заключительные слова статьи, где говорилось, что идолы Ла-Венты совершенно не похожи на майяские и гораздо старше их по возрасту. Любому посвященному человеку было ясно, что медлить больше нельзя. Там, в болотистых джунглях Веракруса и Табаско, ждут своего часа бесчисленные памятники погибшей цивилизации, которых никогда не касалась рука археолога. Но как убедить руководство заинтересованных учреждений и своих коллег-археологов, что все эти отнюдь не малые денежные затраты сторицей окупятся научной значимостью будущих находок? Нет, обычные методы здесь явно не годились. И Стирлинг решается на отчаянный шаг. В начале 1938 года один, почти без денег и снаряжения, он отправился в Веракрус, чтобы осмотреть ту самую гигантскую каменную голову, которая была описана еще Мельгаром. «Я обнаружил предмет моих мечтаний, — вспоминает ученый, — на площади, окруженной четырьмя пирамидальными холмами. Из земли едва выглядывала одна лишь макушка огромного изваяния. Я отбросил землю с его лица и сделал несколько фотоснимков». Когда первое волнение от встречи с этим посланцем древности наконец прошло, Мэтью огляделся вокруг и замер от удивления. Гигантская голова стояла среди руин большого заброшенного города. Повсюду из лесных зарослей поднимались ввысь вершины искусственных холмов, скрывавших внутри остатки разрушенных дворцов и храмов. Они были ориентированы строго по сторонам света и группировались по три-четыре вокруг широких прямоугольных площадей. Сквозь густую зелень проглядывали контуры таинственных каменных изваяний. Да, сомнений быть не могло: первый ольмекский город лежал у ног усталого, но счастливого археолога. Теперь-то он сумеет убедить в своей правоте любого скептика и достанет необходимые для раскопок средства!
|
