Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Валерий Гуляев.   Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории

Зарождение научных знаний в Месопотамии

Астрономия
   Практические потребности, хозяйственные, административные и медицинские, уже на ранних этапах развития цивилизации в древней Месопотамии привели к появлению начатков научных знаний. Наибольшего развития в Шумере, Аккаде и Вавилонии достигла астрономия. И поскольку наши сведения в этой сфере основаны главным образом на клинописных текстах II–I тыс. до – н. э., то в дальнейшем мы будем говорить именно о вавилонской астрономии, хотя истоки последней, бесспорно, восходят еще к шумерской традиции.

   Наблюдения за движениями небесных светил, начавшиеся, несомненно, еще в IV тыс., постепенно привели к накоплению астрономических знаний. Астрономическим наблюдениям весьма благоприятствовали климатические условия Двуречья. Небо над Двуречьем безоблачно не менее восьми месяцев в году; воздух бывает настолько чист, а звездный блеск настолько ярок, что иногда можно простым глазом различить фазы планеты Венеры. В III тыс. для астрономических наблюдений при храмах строились специальные многоэтажные башни, так называемые зиккураты. На изображениях зиккуратов, дошедших до нас, показаны башни в пять этажей. Но во II тыс. строились зиккураты и в семь этажей. По имеющимся сведениям, высота их достигала 20 м. Наблюдения производились с площадки верхнего этажа; жрецы-наблюдатели пользовались таким же визиром в форме рупорообразной трубки, каким пользовались египетские астрономы. Для счета времени существовали, как свидетельствует Геродот, солнечные часы, которые, конечно, могли служить только днем; возможно, что ночью пользовались песочными часами.



   Илл. 99. Вавилонские светила и созвездия Зодиака



   Первоначально у всех народов наблюдения производились за видимым движением и фазами Луны и за видимым движением Солнца, что послужило основанием для счета времени еще в первобытнообщинную эпоху. В южном Двуречье уже в III тыс. на основе таких наблюдений жрецы определили продолжительность года в двенадцать лунных месяцев, по 29 и 30 дней каждый, всего из 354 дней. По документам из III династии Ура и из эпохи Хаммурапи мы узнаем, что расхождение между принятым лунным годом и истинным солнечным годом время от времени выравнивалось царскими указами об установлении на определенный год вставного месяца. Эта практика удержалась и впоследствии вплоть до последнего вавилонского царя Набонида. Лунный месяц делился на части, соответствующие фазам Луны; но это деление в древневавилонскую эпоху не соответствовало правильному делению месяца на четыре семидневные недели. На протяжении месяца были установлены четыре праздничных дня, а именно: 1-й день (новолуние), 7-й день (1-я четверть), 15-й день (шабатту – полнолуние) и 28-й день (день «черной луны»).

   Наблюдения над звездным небом преследовали также и другую практическую цель. Несомненно, что уже в конце III тыс. у жрецов утвердилось положение, будто между небесными светилами и богами должна существовать какая-то определенная связь. Отсюда был сделан вывод, что движение небесных светил происходит по повелениям живущих на небе богов и что наблюдения за этими движениями могут дать возможность открывать настроение и волю богов. Такое же происхождение, зависящее от воли и настроений богов с точки зрения религии, должны были иметь и атмосферные явления: ветер, дождь, гроза, облака, туманы, наконец, специфические изменения в цвете и виде Луны и Солнца под влиянием атмосферных явлений. Исходя из этого жрецы к началу II тыс. создали специальную «науку», основанную на наблюдениях за движениями небесных светил и за атмосферными ситуациями; те и другие, с жреческой точки зрения, были единым комплексом небесных явлений. Эту область древневавилонской культуры можно назвать астрологией: предсказания делались по совокупности примет астрономических и метеорологических («если при появлении луны будет дуть южный ветер, то поражение Амурру»; «если Адад прогремит своим голосом (то есть если будет гроза. – В.Г.) в день исчезновения луны, то богатый урожай и устойчивые цены на рынке». Были, правда, еще и предсказания, основывавшиеся исключительно на астрономических наблюдениях, в особенности на основании затмений, но они нисколько не изменяли основного характера древневавилонской астрологии. Однако эта новая область «науки» имела огромное политическое значение, так как она обслуживала главным образом царя и потому могла оказывать решающее влияние на царскую политику, в особенности военную, и на организацию придворных интриг и заговоров. Сознательный жреческий обман здесь мог иметь и имел больше места, чем в какой-либо другой области идеологии.

   При таких целевых установках наблюдений за звездным небом подлинные астрономические знания, конечно, не могли развиваться быстрыми темпами. Астрономические тексты библиотеки Ашшурбанапала стоят еще на том же уровне знаний, какой был достигнут в эпоху Хаммурапи; быстрое развитие вавилонской астрономии замечается только в позднеперсидскую эпоху (документы начала IV в.) и особенно в эллинистическую эпоху. Астрономические тексты III и II тыс. до н. э. характеризуются отсутствием твердой терминологии, почти полным отсутствием измерений и числовых данных, зачастую также отсутствием точных дат. Астрономические наблюдения соединяются с метеорологическими наблюдениями; астрономические явления объясняются не законами движения небесных светил, как это имеет место в позднейших текстах, а вмешательством духов и богов – например, затмение Луны в одном тексте объясняется тем, что Луну заслонили семь злых духов.

   Главным астрономическим достижением древневавилонской эпохи является выделение из числа неподвижных звезд («спокойно пасущихся небесных овец») пяти звезд, имеющих самостоятельное движение («баранов»), то есть планет. Это выделение произошло не сразу. В конце III тыс. мы встречает еще только триаду небесных светил, состоящую из Солнца, Луны и Венеры, причем последняя называется по имени города Дильбат. Эти три великих небесных светила почитаются как великие небесные боги Шамаш, Син и Иштар; последняя, очевидно, – как богиня города Дильбат.



   Илл. 100. «Вавилонская башня» – реконструкция зиккурата



   Остальные четыре планеты, видимые простым глазом, также были выделены уже в эпоху Хаммурапи, но они еще не соединяются с определенными великими богами и фигурируют как звезды в числе других созвездий под собственными именами. Эти имена в то время еще точно не установились, так что Меркурий, Сатурн и Марс в разных текстах называются разными именами, а Юпитер иногда называется просто «Белой звездой». К этому же времени было установлено, что все планеты держатся около «пути солнца», то есть эклиптики, и на этом пути было отмечено 16 отдельных звезд и групп звезд. Но окончательное деление эклиптики на 12 созвездий зодиака встречается впервые только в тексте персидской эпохи конца V в. до н. э. Кроме этих звезд вавилонскими астрономами были выделены еще и другие звезды и созвездия, перечисляемые в списках созвездий новоассирийской и халдейской эпох. В этих списках к каждой планете дается точная ремарка, что она «изменяет свой бег и путешествует по небу», но и в них только Меркурий соединяется с великим богом Нинуртой. Система семи великих небесных светил (Солнца, Луны и пяти планет), соединяемых с определенными великими небесными богами, точно засвидетельствована только документом 650 г. до н. э.

   Наблюдения над солнечными и лунными затмениями производились и записывались, но вплоть до римской эпохи вавилонские астрономы, по свидетельству Диодора, не смогли изучить эти явления настолько, чтобы давать предсказания о наступлении солнечных затмений. Только в предсказании лунных затмений они достигли известных успехов. Вопреки сомнениям некоторых ассириологов, теперь надо считать доказанным, что в конце VIII в. до н. э. вавилонские астрономы уже знали 18-летний период, так называемый саросский цикл, являющийся ключом к вычислению будущих лунных и солнечных затмений, и делали предсказания последних.

   Таким образом, мы видим, что вплоть до конца халдейской эпохи звезды и планеты интересовали вавилонских наблюдателей не как явления природы, а как символы богов и духов и как «толкователи» божественной воли. Те чисто научные достижения, которые были сделаны вавилонскими астрономами на протяжении тысячелетий, дали свои плоды только тогда, когда вавилонская астрономия вошла в сферу влияния греческой, а затем эллинистической науки. Это впервые произошло в персидскую эпоху, с конца V в., когда в персидскую державу стали проникать греческие наемники, купцы и ученые и когда вместе с последними стало распространяться греческое культурное влияние. Знакомство греческих ученых с вавилонскими астрономическими достижениями засвидетельствовано тем любопытным фактом, что имена крупнейших вавилонских астрономов Набуриана (конец V в.) и Киденаса (середина IV в.) дошли до нас впервые в греческих источниках вместе со сведениями об их трудах. В настоящее время мы знаем их точные имена (Набуриманну и Кидинну) уже из вавилонских источников и располагаем таблицами их астрономических вычислений, которые позволяют предполагать, что закон прецессии[7] был открыт впервые Кидинну и что Гиппарх только продолжил его дело. Поздняя система вавилонской астрологии вошла в качестве одной из главнейших составных частей в средневековую астрологию вместе с астрологией египетской и пифагорейской.



   Илл. 101. Сцена поклонения.

   Сидящий бог, вероятно, изображает Шамаша. Стела



   Постоянные наблюдения за небом приучили жрецов к мысли, что все в мире установлено по строгой системе, в строгом порядке. Все установлено числом и мерою; числа, которые даны наблюдениями над небом, священные, о них как бы свидетельствуют людям сами великие небесные боги. Главных небесных богов три; число три есть первое священное число. Всего же великих небесных богов семь; это также священное число. Число семь совпало с числом дней недели, и жрецы увидели в этом не случайное явление, а указание самих богов. Поэтому они назвали дни недели именами семи небесных богов. Впоследствии, когда имена этих богов окончательно установились, вавилоняне употребляли такие названия: первый день недели – день Шамаша, второй – день Сина, третий – день Нергала, четвертый – день Небо, пятый – день Мардука, шестой – день Иштар, седьмой – день Ниниба. Эти названия очень важно знать потому, что они послужили образцом для названий дней недели, принятых у западноевропейских народов. От вавилонян эти названия были заимствованы римлянами; римляне только перевели их, заменив вавилонские имена богов римскими. Под властью римлян находилась Галлия – теперешняя Франция; французские названия дней недели почти все являются переиначенными в произношении римскими названиями. По соседству с Галлией, за Рейном, находилась Германия, где во времена римского владычества бродили полу-варварские племена германцев. Они легко подчинялись римскому влиянию, много перенимали у римлян и переняли, между прочим, названия дней недели, заменив только имена римских богов именами своих богов.

   Священные числа три и семь также перешли к европейским народам. Их заимствовали у вавилонян евреи, от евреев они перешли в Новый завет, а оттуда, вместе с христианской религией, ко всем европейцам.



   Илл. 102. Ур-Намму, изображенный в образе бога Сина (справа).

   Оттиск с цилиндрической печати. Ок. 1500 г. до н. э.



   Но эти числа – только самые главные из священных чисел; кроме них шумерские жрецы признавали еще другие числа священными и на основании их составили свою систему счисления. Священными числами, которые легли в основание вавилонской системы счисления, были числа 12 и 60. Первое число соответствует числу месяцев в году; второе получилось очень сложным путем. Жрецы старались измерить путь, который делает Солнце от восхода до захода, пробовали сосчитать, сколько «шагов» делает Солнце во время своего дневного небесного пути. Долго мучились они над этой задачей и, наконец, сосчитали: если уложить по дневному пути Солнца без перерыва рядом друг с другом диски, равные по величине солнечному, то таких дисков уложится 180. Но Солнце днем делает только полкруга, а полное его суточное движение должно составить, думали жрецы, полный круг; другую половину круга оно делает ночью, под землею. Если в половине пути Солнце укладывается 180 раз, «делает 180 шагов», как выражались жрецы, то в полном пути оно уложится 360 раз, должно сделать «360 шагов». Так получилось у них новое священное число 360; но оно равно 60 х 6, в свою очередь 60 = 12 х 5. Эта связь 360 и 60 с числом 12 окончательно убедила жрецов в таинственном значении этих чисел.

   И они стали всякий круг делить на 360 частей и считать стали не по десятичной системе, самой простой, указываемой нам самой природой (по числу пальцев), а по очень сложной смешанной системе. Считали до 12, потом считали по 12 до 60, потом считали по 60; эта система была очень запутанной, так как очень часто она смешивалась со старой десятичной системой, которая, очевидно, существовала исстари. Числа 12, 60 и 360 не приобрели у нас значения священных чисел; только 12 считается круглым числом и имеет некоторое священное значение. Но зато в счете и в математике они твердо сохраняются до сих пор. Через греков и римлян к нам перешел счет дюжинами, существующий рядом со счетом десятками; число же 360 до сих пор составляет одну из основ геометрического счисления. По примеру вавилонян греки и римляне делили круг также на 360 частей и сохранили для этих частей старое вавилонское название, переведя его только на латинский язык: латинское слово gradus значит шаг. Так, священная наука жрецов не погибла, но оказала свое влияние на нашу культуру. Вместе с астрологией греки и римляне переняли у вавилонян и зачатки астрономии, и священные числа, и все эти знания старались развивать и совершенствовать.

Математика
   Практические потребности также способствовали возникновению и развитию математических знаний. Эти потребности возникали и в производстве, и в строительстве, и в торговле. Так, в сельском хозяйстве требовалось определять размеры площадей полей; для орошения полей в некоторых случаях требовалось сооружение водоподъемных машин, при котором приходилось делать расчеты не только арифметического, но также геометрического и механического порядка; изготовление плугов, лопат, кос и другого мелкого сельскохозяйственного инвентаря также требовало математических расчетов. Кроме указанных выше потребностей приходилось сооружать плотины и каналы, для чего также были необходимы математические и механические расчеты. Далее, уже в шумерскую эпоху существовала внутренняя и внешняя торговля, достигшая особо широкого развития в Древневавилонском царстве. В эту эпоху из Вавилонии вывозились соль, хлеб, шерсть и масло, а ввозились самые разнообразные товары – золото, серебро, медь, свинец, бронза, железо, драгоценные камни, асфальтовая смола, кипарисовое дерево, растительное масло, лошади и рабы. Наконец, еще в шумерскую эпоху велось крупное строительство дворцов и храмов, развившееся далее в Древневавилонском царстве. При строительстве дворцов, храмов и других сооружений требовалось определять точные размеры их площади и высоты, при купле и продаже требовалось определять вес и количество покупаемых или продаваемых товаров. Все эти потребности постепенно привели к созданию систем счисления, с течением времени все улучшавшихся. В результате многовекового развития и улучшения систем счисления укрепилась шестидесятеричная система счисления (1, 60, 360), допускающая применение также подсобных десятикратных делений (10, 600, 3600). Наличие этих последних делений показывает, что первоначальной системой счисления у шумеров была естественная десятеричная система, по числу пальцев на руках; она же лежит и в основе древнейшей пятидневной недели. Шестидесятеричная система, несомненно, была введена искусственно, вероятно, в связи с теми «священными» числовыми категориями, какие были получены при выработке системы счета времени.

   Из дошедших до нас математических текстов II и начала I тыс. мы узнаем о достигнутом тогда уровне математических знаний. В учебных таблицах по математике встречаются вычисления и задачи на четыре основных арифметических правила (сложение, вычитание, умножение и деление). Кроме того, вавилонянам было известно возвышение в квадратную степень и извлечение квадратного корня; но определенной даты последнего открытия мы установить не можем. Некоторых успехов уже в древневавилонскую эпоху достигла также геометрия. Из эпохи III династии Ура дошла до нас табличка с планом поля, на котором для производства измерения площади последнее было разделено на четыре прямоугольника, семь треугольников и четыре трапеции; на оборотной стороне таблички дается вычисление площади поля на основании сложения площадей прямоугольников, треугольников и трапеций. Для практического обучения геометрии и геодезии в эпоху Хаммурапи составлялись сборники задач.

Медицина
   Как свидетельствуют дошедшие до нас врачебные наставления и другие материалы, касающиеся болезней и их врачевания, в древней Вавилонии господствовало мнение, что болезни насылаются злыми духами и что против козней последних надо обращаться к богине Нинхурсаг которой были подчинены восемь низших богов-целителей. Кроме Нинхурсаг, обращались к богу Нинурте и к его жене, богине Гуле, которая якобы могла оживлять мертвых. Молитвы к богам и заклинания против злых духов применялись вавилонскими врачами и больными в первую очередь. Но, как показывают законы Хаммурапи, в Вавилонии существовала профессия врачей[8], которые применяли некоторые реальные чисто медицинские приемы распознавания и лечения болезней, правда, весьма ограниченные и не всегда действенные. Прежде всего, основы медицинской науки – анатомии человека – в сущности тогда не было; древневавилонские врачи знали лишь главные органы человеческого организма – сердце, легкие, печень и почки. Поэтому они не в состоянии были всегда осуществлять на деле свою правильную установку, что «болезнь не может быть успокоена повязками, и жало смерти не может быть вырвано, если врач не узнает ее (болезни) существа». Однако вавилонские врачи научились различать, кроме наружных болезней (болезней глаз, ушей), также и некоторые внутренние болезни, против которых применяли и лекарства, и молитвы к богам, и заклинания против злых духов. Особенно важны и интересны постановления кодекса Хаммурапи, относящиеся к хирургии и свидетельствующие о ее значительных для того времени успехах. Врач-хирург нес полную ответственность, материальную или уголовную, за неудачные операции. Орудием операций были специальные бронзовые ножи, вероятно, разной величины и разной формы, применительно к каждому оперативному акту. Различаются легкие и тяжелые надрезы. Из легких надрезов конкретно упоминаются снятие бельма с глаза и устранение болезненной опухоли; тяжелые надрезы в кодексе Хаммурапи точно не характеризуются, но устанавливается ответственность врача за неудачную операцию, например за смерть больного или за лишние повреждения при операции. Из более или менее сложных операций упоминается только сращение сломанной кости. Законы Хаммурапи также устанавливают денежные нормы оплаты за операции.

   Но это лишь самые общие и довольно скупые сведения о медицине древней Месопотамии, к тому же довольно устаревшие. В последние десятилетия успехи ассириологов в изучении клинописных текстов позволили совершенно по-иному взглянуть на данный предмет уже с позиций сегодняшнего дня. Ниже эти новейшие представления о медицине Двуречья изложены в версии М. Белицкого.

   Сейчас трудно установить, когда именно в Шумере появились первые «врачи», спешившие оказать помощь своим ближним. Мы не знаем также, все ли они принадлежали к «духовному сословию», или же существовали и светские медики. Возможно, те и другие трудились бок о бок независимо друг от друга, а может быть, даже сотрудничали, помогали друг другу. Сказать что-либо определенное по этому поводу мы пока не можем. Несомненно одно: врачи существовали в Шумере уже в самой глубокой древности.

   По мнению исследователей, первые шумерские врачи были жрецами. Шумерских жрецов с точки зрения их «специализации» можно разделить на две группы – прорицателей и целителей. Так было, по-видимому, уже в древнейшую эпоху. Прорицатели устанавливали причину болезни (соответственно, жизненной неудачи, если речь шла не о болезни, а о каком-то ином бытовом катаклизме) по полету птиц, по внутренностям жертвенных животных и т. д. После того как злые силы были определены, на сцену выступали целители, знавшие подходящие для каждого случая заговоры и заклинания. По мере накопления опыта и наблюдений из жрецов-целителей (назовем их так) начали выделяться практики, которые наряду с заговорами стали применять также лекарства и лечебные процедуры. Все это было связано с магией, требовало знания молитв, формул заклинаний и заговоров, составлявших сложный ритуал, который повергал в трепет рядового шумера, нуждавшегося в помощи.

   Во всех исследованиях, посвященных истории возникновения медицины и деятельности древнейших в человеческой истории врачей, содержится вполне справедливое и обоснованное утверждение о тесной связи медицины с магией. Эта связь, бесспорно, существовала, хотя случались периоды, когда она ослабевала и зависимость медицины от религии, магии, суеверий уменьшалась.

   Ученые располагают бесспорными доказательствами того, что такое возрастание роли знания имело место по крайней мере в один из периодов истории Шумера. Это необходимо особо подчеркнуть, потому что чуть ли не во всех популярных трудах, посвященных месопотамским цивилизациям, до сих пор утверждается безусловный примат магии и знахарства над медицинскими знаниями в практике древневосточного врачевания – ошибочный взгляд, вызванный двумя причинами. Во-первых, во всех послешумерских и в особенности вавилонских текстах настойчиво подчеркивается роль заговоров и магических обрядов при лечении больного. Во-вторых, тот документ, который наконец-то совершил революцию в наших взглядах на шумерскую медицину, был прочитан и опубликован совсем недавно.

   Прежде чем мы обратимся к этому уникальному тексту, сделаем несколько замечаний. Нельзя не согласиться с утверждением М. Белицкого о том, что житель Шумера до того, как он «прибегал к лекарствам или искал спасения под ножом хирурга, пытался изгнать болезнь, дело рук злых демонов, с помощью соответствующих заклинаний от имени своего божества». Более того, он призывал на помощь не только свое божество, но и другие сверхъестественные силы, о чем мы будем говорить дальше. Тот факт, что медики, по крайней мере в определенный период истории, обходились в своей лечебной практике без помощи магии, отнюдь не означает, что это соответствовало общепринятым представлениям и практике. Традиционный ритуал изгнания злых демонов – даже в сочетании с назначением лекарств – был значительно старше и прочнее укоренился в сознании шумеров, чем «новомодное» лечение одними лекарствами. Возможно, что лечение проводилось одновременно врачом и заклинателем. На основе одного или нескольких документов нельзя делать слишком далеко идущих выводов, однако не вызывает сомнения тот факт, что все, даже самые далекие от волшебства, врачи, занимавшиеся «чистой» медициной, были тесно связаны с сословием жрецов и трудились с глубоким убеждением в том, что эффектом своей деятельности они целиком обязаны соответствующим богам. Так же они относились и к лекарствам.

   Древнейшую «визитную карточку» врача обнаружил во время раскопок в Уре Леонард Вулли. Это была табличка первой половины III тыс. до н. э. с лаконичным текстом: «Лулу азу». Лулу – это имя практиковавшего в Уре «знатока воды», или, как переводят некоторые исследователи, «знатока масла» – так в Шумере называли врачей.

   Значительно больше познавательного материала дала науке «визитная карточка» врача по имени Ур-лугалединна, который был придворным медиком правителя Лагаша, преемника Гудеа, Ур-Нин-Нгирсу. «Визитная карточка» представляет собой цилиндрическую печать, на которой представлено бородатое божество в длинном одеянии с великолепной тиарой на голове. В правой руке бог держит некий предмет; отдельные исследования считают его пилюлей. Рядом изображено дерево, с которого свешиваются два инструмента, напоминающие хирургические иглы или что-то в этом роде. На двух высоких постаментах стоят два сосуда. Надпись, выполненная четкими клинообразными знаками, гласит: «О бог Эдинмуги, наместник бога Гира, помогающий родящим самкам животных, Ур-лугалединна, врач, является твоим слугой».

   Поскольку идентификация шумерских богов чрезвычайно трудна, исследователи воздерживаются от высказываний о том, какие боги имеются в виду в этой надписи. Зато некоторые шумерологи исходя из этого текста предполагают, что среди шумерских врачей в это время уже существовала специализация. Предположение довольно заманчивое, однако заходить слишком далеко в этом направлении, по всей вероятности, не следует.

   Покровительницей шумерской медицины была дочь бога Ана, богиня Баба. Молитва, обращенная к этой богине, называет ее «великой целительницей „черногол овых“, сохраняющей людям жизнь, создавшей людей… приготавливающей вино и пиво». Почти во всех текстах, где упоминается эта богиня, говорится о врачебных функциях Бабы, а в некоторых фигурируют имена демонов, вызывающих болезни.

   Вскоре мы познакомимся с этими демонами. А пока поговорим о знаменитом тексте, совершившем переворот в оценке шумерской медицины, – о табличке, обнаруженной в Ниппуре экспедицией Пенсильванского университета в 1889 г. Табличка была зарегистрирована и отправлена в фонды музея Пенсильванского университета. Там она пролежала более пятидесяти лет, и лишь в 1940 г. проф. Леон Легрэн опубликовал перевод этого текста. Это была первая, но неудачная попытка проникнуть в смысл документа, изобилующего такими лингвистическими трудностями, с которыми в то время еще невозможно было справиться. Шумерский текст содержит большое количество специальных слов и выражений, требующих знания не только шумерского языка, но и фармакологии, химии, ботаники и пр. Перед учеными-шумерологами оказался текст, имеющий огромное значение для науки. Ни у кого не хватало смелости взяться за его перевод. Лишь в 1955 г. С. Крамер с помощью химика Мартина Леви, специалиста по истории естественных наук, приступил к сложнейшей работе по переводу этой таблички. Анализ этого текста был опубликован в книге Крамера «История начинается в Шумере». Но это было лишь начало работы, так как адекватный перевод текста таблички наряду с лингвистическими познаниями требовал прекрасного знания шумерской фармакологии и медицинской терминологии. Для того чтобы подготовить понятный и точный перевод, необходимо было произвести сложнейшее сопоставление терминов, использованных в тексте, составленном около 2200 г. до н. э., с терминологией клинописных документов последующих веков. Чтобы понять, насколько сложной была задача, стоявшая перед переводчиками подобного текста, попробуем представить себе, с какими трудностями встретился бы человек, прекрасно владеющий литературным языком и пытающийся средствами этого языка сделать точный перевод статьи из области ядерной физики, написанной специалистом и для специалистов, то есть насыщенной словами и выражениями, известными лишь «посвященным». Поэтому не удивительно, что и после публикации перевода Крамера работу над древнейшим «учебником медицины» продолжали другие исследователи. За нее взялись, в частности, два французских ученых: шумеролог Мишель Сивил и выдающийся знаток древнемесопотамской медицины Рене Лабат. Подумать только, скольких усилий потребовал перевод 145 строк, большая часть которых настолько разрушена, что так и останется непрочитанной. Особенно сильно повреждены первая 21 строка. Некоторые исследователи по аналогии с более поздними клинописными медицинскими документами считают, что эти строки должны были звучать так: «Если человек страдает от» – и что далее следует название той или иной болезни. Это, однако, лишь предположение, притом далеко не бесспорное и вызывающее немалые возражения со стороны других специалистов. С 22-й строки начинаются рецепты. Всего их 15. Рецепты могут быть разбиты на три группы, в соответствии со способом применения данного лекарства. Первая группа состоит из восьми лекарств, представляющих собой припарки. Шумерский врач, который запечатлел все это на своей табличке, прежде всего перечислил компоненты, необходимые для изготовления данного лекарства, затем указал, что эти компоненты должны быть растерты в порошок и смешаны с жидкостью до образования пастообразной массы, которая должна быть приложена к больной части тела, предварительно натертой маслом. Последнее либо оказывало лечебное действие само по себе, либо очищало кожу и предохраняло ее, не давая припарке прилипнуть.

   Вторая группа состоит из рецептов трех лекарств, принимаемых внутрь. Приведем два из них.

   Рецепт № 9. «Влить крепкое пиво в смолу… растения; нагреть на огне; влить эту жидкость в жидкий речной асфальт [и] дать [больному] выпить.

   Рецепт № 11. «Растереть семена овощей нигпагар, мирры [?] [и] тимьяна; высыпать в пиво [и] дать [больному] выпить».

   И, наконец, третья группа, которая включает всего четыре рецепта. Начинается она коротким и непонятным вступлением. «Обложить [?] камышом руки и ноги [больного]». Хотя цель этой процедуры абсолютно непонятна, эти строки, по мнению ученых, необыкновенно важны, так как предположительно содержат указание на то, какие именно части тела необходимо подвергнуть лечению.

   Рецепт № 12. «Просеять и перемешать растолченный панцирь черепахи, побеги [?] растения нага [из него добывают соду и другие щелочи], соль [и] горчицу; омыть [больное место] крепким пивом [и] горячей водой; растереть [больное место] этим [приготовленным составом], после чего натереть растительным маслом [и] обложить [?] растертыми в порошок иглами пихты».

   Рецепт № 13. «Развести водой порошок из высушенной и растертой водяной змеи, растения амамашумкаскал, корней колючего кустарника, размельченной наги, пихтового скипидара [и] омыть [больное место] этой жидкостью, после чего натереть растительным маслом [и] приложить шаки».

   Пусть не улыбается иронически читатель, хорошо знающий медицину, разбирающийся в лекарствах и пользующийся сложнейшими изделиями фармацевтической промышленности. Конечно, с точки зрения современного пациента, эти рецепты могут показаться жалкими и смешными. Однако, если мы вспомним время, когда они были составлены (4200 лет назад), если внимательно вчитаемся в их содержание, мы перестанем относиться к ним свысока.

   Для изготовления лекарств анонимный шумерский врач пользовался продуктами растительного и минерального происхождения, в том числе панцирем черепахи, который и по сей день применяют верные традициям народной медицины врачи Дальнего Востока. Они, и не только они, используют в качестве компонентов лекарств кости различных животных, растертые в порошок корни, семена, листья.

   Еще в XVIII в. в Европе рецепты формулировались аналогичным образом, а лекарства состояли из подобных компонентов. Авторы рецептов и руководств по медицине даже не подозревали, что, пользуясь в своих прописях и трактатах рецептами народной медицины и опытом эскулапов древности, они черпают из кладезя знаний, которые передали последующим поколениям забытые шумеры.

   Очень жаль, что древняя фармакопея не дает нам представления о том, при каких заболеваниях следует использовать те или иные средства. Бросается в глаза разнообразие способов применения лекарств, сложная методика их приготовления. Лаконичные тексты шумерских рецептов предназначались для практикующих врачей, которые либо знали, в какой пропорции следует брать те или иные компоненты, либо легко могли это выяснить. Впрочем, трудно сказать, имела ли данная табличка самостоятельное значение. Может быть, она была лишь «страничкой» из «учебника медицины», которым пользовались ученики шумерских школ и чтение которого дополнялось устными объяснениями «педагогов».

   Врач, оставивший нам эту единственную в своем роде табличку, был человеком высокообразованным, осведомленным не только в своей профессии. Специалисты по клинописи подчеркивают изящество значков, искусное начертание клиньев. Это лишний раз подтверждает предположение исследователей о том, что врачи, как и писцы, авторы религиозных и литературных произведений, математики и астрономы, принадлежали к интеллектуальной верхушке шумерского общества.

   Приведенный выше рецептурный справочник невольно наталкивает на размышления о выходе науки из-под влияния магии в Шумере. Ведь в нашем документе не упоминается ни одно божество, там полностью отсутствуют какие-либо заклинания. Составивший его врач явно строил свою деятельность на рациональных, эмпирических началах. На основании этого документа можно говорить о проявлениях рационального отношения к миру и об эмпирическом подходе к лечению больных (разумеется, в том смысле, в каком категории рационализма и эмпиризма могут быть применены к той эпохе). Подобного рода революции в мировоззрении были возможны, так как постижение явлений природы влекло за собой освобождение сознания от веры в сверхъестественные силы. Однако в данном случае материал слишком скуден, и исследователи предпочитают скорее констатировать факт как таковой, чем делать на его основе серьезные выводы.

   Значительно больше текстов оставила медицина, связанная с суевериями и магией. Ознакомимся и с этим «направлением» медицины, не забывая о том, что параллельно с ней в Шумере существовала «научная» медицина. Речь у нас пойдет о демонах, поэтому нам придется выйти за узкие рамки рассказа о деятельности этих злых сил против здоровья и жизни человека.

   Смерть и предшествующие ей болезни шумеры объясняли вмешательством демонов, которые, по их представлениям, были злыми и жестокими существами. Они считали их детьми бога Ана и богини земли Ки. Но почему эти дети были дурными и подлыми, почему они несли смерть и болезни, разрушения и катастрофы? Согласно верованиям шумеров, в иерархии сверхъестественных существ демоны стояли на ступеньку ниже самых незначительных божеств. Тем не менее им удавалось терзать и мучить не только людей, но и могущественных богов. Были, правда, и добрые демоны, те, что охраняли врата храмов, частные дома, оберегали покой человека, но их было немного по сравнению со злыми.

   Демоны могли вызывать разные болезни. Поскольку до нас не дошли древнейшие шумерские документы, содержащие формулы заклинаний, воспользуемся несколько более поздними, старовавилонскими текстами, которые, по общему признанию исследователей, мало отличаются от шумерских прототипов. Например, в тексте, приведенном ниже, используются вавилонские наименования злых сил; почти все они произошли от шумерских, а некоторые удалось даже идентифицировать с шумерскими. Так, Лабассу – шумерский демон Диммеа, вызывавший лихорадку. Он «делал тело человека желтым, лицо желтым и черным, и даже черным делал основание его языка». Вавилонский Алу – шумерский Ала, вызывавший болезни ротовой полости и ушей; Асакку у шумеров именовался Асагом, он приносил чахотку. Вот как звучит начало старовавилонского заклинания:

 

Асакку приблизился к голове человека.

Намтарру приблизился к горлу человека.

Злой Утукку приблизился к его шее.

Злой Галлу приблизился к его груди.

Злой Этимму приблизился к его желудку.

Злой Алу приблизился к его руке.

Злое божество приблизилось к его ноге.

Все семеро бросились на него.

Словно внезапный огонь опалил его тело.

Он не может есть, не может пить воду.

Он не может спать, не может отдыхать.

Бог Мардук увидел его.

Отправился к отцу своему Эа и рассказал ему.

«Иди, Мардук, сын мой!

Возьми белую овечку,

Положи ее рядом с больным человеком,

Вырви у нее сердце,

Вложи его в руку человека!

Произнеси заклинания из Эреду!

Взывай к великим богам [таким образом]:

„Помешайте злому Утукку, Алу, злому Этимму,

Ламашту, Лабассу, Асакку, Намтарру.

Кто терзает тело человека, да будет изгнан и покинет дом!

Велите прийти доброму духу, богу-покровителю!

Болезнь сердца, тревога сердца, головная боль,

зубная боль, болезнь,

Злой Асакку, злой Алу, злой Этимму, Ламашту, Лабассу,

И тяжкое страдание —

На небо и землю – будьте изгнаны!“»

 

   Чем труднее было вылечить недуг, то есть чем могущественнее были демоны, которые вызвали болезнь, тем сложнее была формула заклинания. К числу самых жестоких, непобедимых, приносящих людям особенно много вреда принадлежали демоны Удуг (по-аккадски Утукку). Этих могущественных и злобных духов, непрестанно угрожавших людям, было семь. Их называли «духами смерти», «скелетами», «дыханием смерти», «преследователями людей». Демоны Удуг ходили по земле, разрушая дома, превращая плодородные степи в мертвые пустыни, поражая людей страшными болезнями, внося хаос в установленный богами порядок. Одни только заклинания посвященных в тайны самых сложных заговоров жрецов, которые знали имя подходящего к случаю божества, могли отогнать Удуг.

   В шумерских текстах Удуг упоминаются часто, однако полного текста заклинания у нас, к сожалению, пока нет. Что же касается старовавилонских и более поздних текстов, то они имеются в изобилии. Большинство из них, по утверждению исследователей, в том числе выдающегося специалиста в этой области, переведшего и изучившего целый ряд подобных заклинаний, Адама Фалькенштейна, почти целиком повторяют исчезнувшие шумерские тексты. Поскольку Удуг в верованиях и медицинской магии играли столь важную роль, познакомимся со старовавилонскими заклинаниями. Данный текст ничем не отличается от шумерского прототипа, который был старше его на несколько столетий, даже имена богов и демонов, в том числе Удуг, звучат в нем по-шумерски.

 

Злой Удуг, который пустынные дороги делает

труднопроходимыми,

Который ходит тайком, засыпает дороги.

Злой дух, который выпущен в степи,

Злодей, которого не заставишь вернуться назад,

Димме, Диммеа, которые обескровливают людей,

Болезнь сердца, болезнь… страдание, головная боль,

Буря, которая засыпает людей,

[Они], словно вихрь, повергли странника,

Утопили его в желчи.

Это человек отходит «на другую сторону своей жизни».

Асаллухи увидел это, вошел в дом отца своего Энки

и обратился к нему:

«О мой отец, злой Удуг, который пустынные дороги

делает труднопроходимыми,

Который тайно ходит…»

Сказал это [богу Энки] и снова [заговорил]:

«Что мне делать в таком случае, не ведаю.

Чем помочь [больному]?»

Энки ответил сыну своему Асаллухи:

«Сын мой, чего ты не знаешь? Что я мог бы тебе еще сказать?

Асаллухи, чего ты не знаешь? Что я мог бы тебе еще сказать?

То, что знаю я, знаешь и ты.

Иди, сын мой Асаллухи!

Водой наполни кувшин,

Брось в него тамариск и веточку […] к нему,

Окропи этой водой человека,

Поставь около него сосуд с фимиамом и факел!

И тогда „демон судьбы“, пребывающий в теле

этого человека, удалится.

„Твердая бронза“, витязь [бога] Ана

Своей устрашающей мощью истребит всякое зло.

Приложи это туда, где […] станет твоим помощником.

„Твердая бронза“, витязь [бога] Ана Придаст тебе мощи и устрашающего блеска.

Злой У дуг, злой Ала должен уйти,

Злой дух смерти, злой демон должен уйти,

Злой бог, злой страж должен уйти,

„Злое дыхание“, „злая слюна“ должны уйти,

Димме, Диммеа, обескровливающие человека, должны уйти.

Болезнь сердца, болезнь… страдание, головная боль,

Буря, которая засыпает человека, должны уйти!

Все великие боги заклинают тебя: уйди прочь!»

 

   Это заклинание, в котором содержится призыв ко «всем великим богам», использовалось в тех случаях, когда болезнь казалась особенно тяжелой и непонятной и обращения к какому-либо одному божеству было недостаточно. Фигурирующий в заклинании бог Асаллухи, сын бога Энки, покровитель магических сил, в соответствии со своими божественными функциями знал – о чем свидетельствует текст, – как следует вести себя во время изгнания демонов. Он мог бы сам произнести соответствующие формулы, однако он обращается за помощью к своему отцу. Так же в предыдущем заклинании поступает Мардук (заметим, кстати, что в вавилонской религии имя бога магии Асаллуха превратилось в эпитет Мардука).

   За помощь жреца-заклинателя, использовавшего при лечении не только заклинания, но и лекарства (в первом из приведенных текстов содержится бесспорный намек на то, что одновременно с заклинаниями целитель прописывал лекарства), за вмешательство светского врача, пытавшегося спасти больного без привлечения богов и без изгнания демонов (а может быть, применявшего и это средство), приходилось платить немало. В благодарность за помощь больные должны были приносить в храм жертвенные дары, а также платить за визиты лекарей. Стоило это недешево, что нашло отражение в шумерских пословицах и изречениях.

   Если бы мы могли послушать какого-нибудь старика-шумера, много повидавшего на своем веку, знакомого и со жрецами, и с их тайной наукой, то такой старец сумел бы много рассказать и о всевозможных бедах и напастях, и о болезнях, и, конечно, о зловредных духах. Их много, и происходят они от двойников умерших, попавших после смерти в бедственное положение. Это духи тех, кто умер от голода или жажды или в темнице, кто утонул в реке (море) или кого засосало болото. О таких мертвецах живые мало заботятся, и поэтому их духи, как голодные волки, летят к людям и мучают их. Глядя на своего соседа-односельчанина, трясущегося в изнурительной болотной лихорадке – обычной болезни на болотистых берегах Евфрата, старец сказал бы, что, видимо, несчастный больной подвергся нападению Ашакку, страшного беса, «пожирающей болезни», или беса Диметума, беса «злого проклятия». А если начнет косить народ чума, которую иногда заносили в Южную Месопотамию приезжие купцы из Индии, то это бедствие объяснялось тем, что на людей напал бог чумы – Намтар. Когда же начнет дуть из Аравийской пустыни знойный юго-западный ветер, несущий с собой тучи песка, слепящий глаза, заносящий дома и засоряющий реки и колодцы, это значит, что на Шумер налетел страшный бес юго-западного ветра, крылатое чудовище с головой собаки и туловищем человека. Ночью подстерегают спящего человека ночные злобные духи Лилу и Лилиту. Они душат по ночам человека, насылают на него страшные сны, а иногда убивают его – заснет человек и не проснется. Есть и другие духи тьмы и ночи: например, Экимму, опасный для всякого, кто идет ночью по полю или по дороге. Он гнездится чаще всего возле могил и имеет вид привидения – белого, как ночной туман, но прозрачного и бесформенного, как легкое облако.

   В горах, на море и в могилах витают злые духи Утукку; налетая на человека, они хватают его за горло, затрудняют ему дыхание и мешают глотать пищу или питье. Когда у человека заболят руки, это значит, что на него напал Галлу, а если заболит грудь, то, значит, туда проник Алу; если заболит голова, значит, напал на человека Тиу или Ашакку. Горе несчастному, в которого вселились бесы.

   У всех бесов страшные звероподобные лица, наводящие ужас одним своим видом, и они не дают пощады никому, ни старому, ни малому. В одном заклинании злые духи описываются таким образом:

 

…Они покрывают землю, точно трава,

По всем четырем ветрам рассыпают они ужас, пылают, как пламя,

Они приносят болезнь людям, повергают в страдания их тело,

И городу и деревне несут они горе, старому и малому причиняют боль.

Мужа и жену разлучают они, наполняя их горем,

На небе и на земле неистовствуют они, подобно дождю и буре,

раскидывая свои сети,

С громким криком низвергаясь на место, где обитает гнев богов.

 

   И если, несмотря на все предосторожности, человека все-таки настигала болезнь, то это означало, что на него напал злой демон или дух. Тогда приходилось обращаться к помощи особого жреца-заклинателя, жреца-знахаря, ашипу, который сумеет вызволить из беды: он знает все чародейства колдунов и колдуний, ведает всеми волшебными заклинаниями и действиями, посредством которых можно изгнать злого духа из тела заболевшего.

   Придя к больному, такой ашипу прежде всего старался узнать, как приключилась болезнь, чтобы определить, какое заклинание может помочь. Если причина болезни была ясная, то дело просто. Но это бывало редко: часто сам больной находился в таком состоянии, что был не в силах ничего толком рассказать или высказывал только смутные предположения и догадки. Тогда знахарю оставалось только исполнять по очереди все заклинания и все священнодействия, пока какое-нибудь из них не подействует; при этом лучше всего, если все заклинания повторял за знахарем сам больной, и только если больной совсем был не в состоянии говорить, то за него говорил знахарь.

   Прежде всего знахарь прибегал к самому простому заклинанию бесов, пробовал изгнать их из тела больного, не прибегая ни к каким особым церемониям. Махая над больным руками, ашипу дико выкрикивал:

 

Прочь, прочь, дальше, дальше!

Позор вам, позор вам! Летите прочь, летите прочь!

Поворачивайтесь, уходите, убирайтесь!..

Прочь из моего тела!

Дальше из моего тела!

Вон из моего тела с позором!..

В мое тело не возвращайтесь!

К моему телу не приближайтесь!..

Мое тело не мучьте!

Во имя Шамаша, могучего, будьте закляты!

Во имя Эа, господа вселенной, будьте закляты!

Во имя Мардука, великого мага богов, будьте закляты!

Во имя бога огня, сжигающего вас, будьте закляты!..

 

   Произнеся такое заклинание или другое вроде этого (всяческих заклинаний, тщательно записанных и бережно сохранявшихся, было великое множество), ашипу ждал его действия. Если спустя некоторое время после заклинания болезнь не проходила, то ашипу решал, что дело не так просто, что в больного вселились бесы, напущенные колдовством какого-нибудь лихого человека. С такими чарами было уже труднее бороться. Простые заклинания были недостаточны; надо было прибегнуть к помощи специального бога, спасителя от всяких чар и колдовства. Таким богом считался бог Нуску, или Гирру, бог всепожирающего и всеочищающего огня, «бог огня, могучий, возвеличенный между богами, который одолевает злого и нечестивого». Этому богу хорошо молиться в предупреждение всякого наваждения; когда кто-либо отправлялся в поход или в какое-нибудь другое трудное и опасное предприятие, лучше всего было пригласить ашипу напутствовать отъезжающего обращением к великому богу огня: «Прошу тебя, да будут блестящи члены (тела) этого благочестивого человека, да будет он светел, подобно небу, да будет он блестящ, подобно земле, да будет чист, как внутренность неба, да отойдет в сторону от него зловредное слово!» К этому же богу обращался ашипу и тогда, когда простое заклинание не действовало на злых духов и когда было подозрение, что их напустил на больного чародей или ведьма:

 

Нуску, великий бог, отпрыск Ану!..

Чародея, который опутал меня волшебною силой, уловил

меня, опутай самого!

Чародейку, которая опутала меня волшебною силой, которой

она меня уловила, опутай саму!..

Они сделали изображение мое, подражая чертам моим,

Захватили мне дыхание, растрепали мои волосы,

Разорвали мои одежды, при ходьбе мешали ногам моим

(засыпая их) пылью —

Их заклятие разрушь, бог огня, воитель!

 

   Но чтобы окончательно уничтожить чары колдунов, надо было принять во внимание все возможности. Если больного настигли чары только от дурного глаза или от дурного слова, то могут помочь заклинания с призывами бога Нуску; но если чародей действительно сделал изображение больного и произвел над ним символическую казнь, то такие чары можно было разрушить только посредством предания сожжению изображения чародея: вместе с его изображением сгорят и порожденные им злые духи. Если неизвестно, какой именно колдун или колдунья наслали болезнь, то ашипу брал просто кучу уродливых фигурок и торжественно сжигал их на огне, приговаривая:

 

Образы семи и семи колдуний

Предал я богу огня,

В чаше с углями сжег я их.

Гирру, сожги колдуна и колдунью!

Гирру, спали колдуна и колдунью!

Гирру, сожги их!

Гирру, спали их!

Гирру, одолей их!

Гирру, истреби их!

Гирру, унеси их!

 

   Это последнее средство, чтобы изгнать болезнь. Если оно не поможет, то уже ничто не поможет, и больной уйдет в «страну, из которой нет возврата». В ожидании, пока заклинания окажут свое благодетельное действие, ашипу старался облегчить страдания больного смазыванием его тела, или пораженных членов тела, священным маслом, заговоренным именами великих богов Эа, Мардука и великой владычицы вселенной. Втирая это «чистое, светлое, блестящее масло» и произнося при этом волшебную молитву, знахарь как бы втирал облегчение и утоление боли в тело больного: жар ослабевал, боли утихали, стоны умолкали.

   Ремесло ашипу было очень выгодное. Нигде не было столько знахарей и гадателей, как в Месопотамии; нигде наука священных гаданий и заклинаний не сохранялась так свято, как там. Знахари не только лечили и заговаривали против несчастий и болезней; они сами иной раз превращались в таких же колдунов, против которых боролись своими заклинаниями. Человек, имевший врагов, часто прибегал в борьбе с ними к услугам ашипу, обращался к ним с просьбой наслать проклятие и гибель на своих врагов. Заклинания, которые в этих случаях произносились знахарями, сохранились, и по ним мы можем судить о тех заклинаниях, какие пускали в ход колдуны и колдуньи: им приходилось заниматься своим ремеслом тайно, и свои заклинания они держали в памяти, не записывая их. На врагов призывалось такое проклятие:

 

Пусть они умрут, а я буду жив,

Пусть они идут назад, а я пойду прямо вперед,

Пусть они отощают, а я растолстею,

Пусть они ослабеют, а я окрепну!

 

   Прошли века и тысячелетия, шумеры исчезли, их язык стал мертвым, их культура перешла к вавилонянам, а потом к ассирийцам – но заклинания их остались нерушимы.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Дмитрий Самин.
100 великих вокалистов

Гарольд Лэмб.
Сулейман Великолепный. Величайший султан Османской империи. 1520-1566

Хильда Кинк.
Восточное средиземноморье в древнейшую эпоху

Владимир Мелентьев.
Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли

Николай Непомнящий.
100 великих загадок XX века
e-mail: historylib@yandex.ru